Золотой век
Шрифт:
— Я уже вам сказала, князь, что вы получите мое прощение тогда, когда вас простит так много потерпевший от вас Серебряков. Ступайте и привезите его.
Сергей Серебряков, бледный, взволнованный, в сопровождении князя Потемкина, переступил порог кабинета великой монархини.
— Здравствуйте, капитан Серебряков. Я помню, что очень давно я пожаловала вас этим чином… Рада вас видеть, — ласково, участливо проговорила государыня. — Вы так бледны, — не здоровы?
— Да, ваше величество, у меня болит грудь и притом кашель… — взволнованным, задыхающимся голосом проговорил Серебряков.
—
Князь Потемкин, хоть и поморщился, но все же исполнил это.
Бедняга Серебряков жадно глотал воду, зубы его стучали о края стакана.
Государыня с жалостью на него смотрела.
— Мне бы очень хотелось, чтобы вы рассказали о вашей неволе в Турции, но вы так, капитан, взволнованы, я боюсь утруждать вас тяжелым воспоминанием… Вы расскажете нам в другой раз, поправитесь здоровьем здесь, в Крыму, и приедете в Петербург. Я назначаю вас состоять при нашем Дворе флигель-адъютантом.
— Ваше величество, всемилостивейшая государыня…
— Это еще не все… Князь Григорий Александрович так много находит себя виновным перед вами, что, желая хоть немного загладить свой проступок, просит вас принять от него в дар или в знак примирения две тысячи душ крестьян из своих имений, со всеми угодьями и усадьбами… Что же вы, ваша светлость, стоите молча?.. Просите нашего флигель-адъютанта принять ваш дар… — значительно взглянув на Потемкина, проговорила государыня.
— Не две, ваше величество, а я усердно прошу господина флигель-адъютанта принять от меня три тысячи душ… Пусть это служит отчасти забвением того зла, которое я когда-то ему причинил, — громко проговорил Потемкин.
Он был умен и знал, что такой щедрый дар потерпевшему от него человеку сделает удовольствие императрице.
И Потемкин не ошибся.
Великая монархиня наградила его своей благосклонной улыбкой.
— Я узнаю вас, князь, спасибо, — сказала она и протянула князю Григорию Александровичу руку, и тот облобызал эту державную руку, преклонив колена.
— Я знаю, что этот дар не может искупить и части тех страданий, которые вы перенесли благодаря князю. Но что же делать — уж видно так сложилась ваша жизнь.
— Смею сказать вашему величеству, что я и в своем несчастий получил счастье, — тихо промолвил Серебряков.
— Как так, объясните нам, господин Серебряков?
— Не будь я продан в неволю, я бы не имел такую жену, которую теперь имею.
— Вот что… Я видела вашу жену на балу, она красавица. Недаром вскружила голову нашему генерал-фельдмаршалу, князю Григорию Александровичу. Ваша жена здесь, во дворце? — спросила у Серебрякова императрица.
— Она ожидает счастья засвидетельствовать свои верноподданнические чувства вашему величеству.
— Я очень рада ее видеть. Стало быть, господин флигель-адъютант, вы совсем забыли княжну Наталью Полянскую?.. Видите, я помню ваш роман с нею, хоть было это так давно.
— Вероятно, и княжна меня забыла?
— Ну, не скажите, княжна осталась вам верна. Бедняжечка,
Серебряков, услышав от государыни эти слова, печально поник головою, вспомнив о своей прежней любви и о том несчастии, которое ему пришлось перенести благодаря горячей любви к княжне Наталье Платоновне.
Во время пребывания императрицы Екатерины в Киеве зима стояла холодная, и княжна Полянская сильно простудилась, так что несколько дней находилась между жизнью и смертью.
В Киеве к больной дочери приехал сам князь Платон Алексеевич со своей сестрой, княжной Ириной.
Кня: жна Наталья поправлялась медленно; доктора нашли путешествие в Крым по воде невозможным и вредным для ее здоровья, поэтому императрица на время уволила княжну Наталью из числа сопровождающих ее фрейлин, и князь Полянский увез свою дочь в Москву. И, на самом деле, княжна как бы знала, какой удар ждет ее в Крыму, и не поехала туда. Она все еще продолжала любить Серебрякова и не знала, что он женился на красавице Ольге.
— Григорий Александрович, попросите ко мне жену господина Серебрякова, я рада буду ее видеть, — обратилась к Потемкину государыня.
— Слушаю, ваше величество.
Государыня обласкала Ольгу, заставила ее рассказать о своем пребывании в Турции, удивлялась твердости ее характера, ее терпению.
— Ну, мои милые, вы суждены друг для друга самим Богом: оба вы были проданы в неволю, оба перенесли столько бед и несчастий. Но ваши невзгоды промчались. У вас теперь одно счастие, вы любите друг друга, а где любовь, тут и счастие. Пользуйтесь им и о былом забудьте, также забудьте и те злодеяния, которые учинили вам некие люди. Не мстите. Им Бог воздаст по их черным делам, — проговорив эти слова, государыня гневно посмотрела на князя Потемкина. А тот, сознавая свою вину, стоял молча, опустив голову.
— Протяните, господа, друг другу ваши руки, и это будет служить залогом вашего мира, — властно сказала соперникам великая монархиня, примиряя их.
Потемкин и Серебряков крепко пожали друг другу руки.
XL
Высокие путешественники через старый Крым поехали в Феодосию.
Императрица Екатерина и император Иосиф только несколько часов провели в этом, некогда славном городе, процветавшем в XIV веке при генуэзцах; теперь же город находился в страшном упадке; его развалины произвели на государыню глубокое впечатление, даже вызвали на глазах слезы.
Императрица 31-го мая оставила Крым, пробыв там не более десяти дней.
В Бреславе государыня простилась с австрийским императором; он спешил в Вену, получив известие, что в Нидерландах произошли беспорядки.
Путешествие императрицы из Крыма до Москвы продолжалось более месяца.
В Полтаве князь Потемкин устроил войску маневры, напоминавшие собою знаменитый Полтавский бой в 1709 году русских, под командою Петра Великого, и шведов, под командою Карла XII.
Это величественное зрелище очень понравилось государыне, она благодарила Потемкина.