Золотой век
Шрифт:
Княжна Наташа и ее подруга Протасова стали в теплых выражениях благодарить старика Данилу и его жену.
Данило, узнав, что его гостьи состоят фрейлинами при государыне, задумал этим воспользоваться, то есть заручиться их расположением и упросить, чтобы они при случае доложили государыне о том поступке с его зятем, Серебряковым, которого после многих мытарств при жизни считают умершим и похороненным.
— Я вас что-то плохо понимаю… ваш зять жив, а его считают умершим, разве это возможно? —
— И, боярышня, на белом свете все возможно делать, что хочешь, — ответил Данило, не зная, что говорит с бывшей возлюбленной своего зятя.
— Зачем же вашего зятя считают умершим? По какой причине?
— По злобе, боярышня, по злобе… мой зять полюбил одну княжну-красавицу, ее же полюбил один всесильный вельможа… Ну, этот вельможа, забыв честь, совесть, своего соперника приказал, как раба, продать в Турцию, в невольники, и считать его умершим и похороненным… нашли какого-то утопленника и похоронили под именем моего зятя.
— Данило, вы рассказываете что-то невероятное. Неужели это может случиться? — с удивлением воскликнули в один голос княжна Наташа и ее подруга.
— Вот, случилось; положим, давно это было.
— А как давно? — спросила у Данилы фрейлина Протасова.
— Да годов десять, а то и больше.:.
— Где же теперь ваш зять?
— В Крыму, с моею дочкою живут.
— А как же он освободился от рабства?
— Дочка моя, Ольгой ее звать, тоже в Турции невольницей была; она-то его и освободила…
— Как это интересно, не правда ли, княжна? О, как бы я желала видеть и познакомиться с вашей дочерью, с этой героиней… Сама спасается из плена и спасает своего возлюбленного… Когда мы приедем в Крым, я непременно отыщу вашего зятя и вашу дочь и познакомлюсь с ними.
— Вы, боярышня, помогли бы им… Доброе бы дело сделали…
— Непременно, непременно… Я стану за вашего зятя просить мою тетушку, она близка к императрице.
— Пожалуйста, боярышня, помогите моему зятю вернуть его имя и звание… Ведь он был гвардейским офицером.
— Как, ваш зять гвардейский офицер? — удивились Мария Протасова и княжна.
— Как же, как же, гвардейский офицер. Не один год нес службу царскую; верой, правдой служил.
— И с гвардейским офицером так бесчеловечно поступили!.. Скажите, Данило, как фамилия тому вельможи, который приказал продать в неволю вашего зятя? — с любопытством спросила княжна Наталья Платоновна.
— Не знаю, как и сказать, потому уж очень большим человеком он стал.
— Говорите, не бойтесь, мы никому не скажем.
— Враг моего зятя есть князь Потемкин… — тихо и оглядываясь, ответил Данило.
Княжна Наталья и Мария Протасова были немало тому удивлены.
— А как фамилия вашего
— Теперь живет он под фамилией Зотова, но это не настоящая его фамилия.
— А как же настоящая?
— Боярышни милостивые, ведь ни меня, ни моего зятя вы не выдадите? — прежде чем назвать по фамилии своего зятя, промолвил Данило. Он был очень осторожен и боялся, чтобы своею откровенностью не повредить Серебрякову.
— Надо же, Данило, нам знать подлинную фамилию вашего зятя, ведь мы за него станем просить государыню, — промолвила Мария Протасова.
— Так-то так, а все же, боярышни милостивые, страшно… Ну, вы скажете князю Потемкину, ведь в ту пору мой бедняга зять пропал… Он, сердечный, и то немало перенес горя и несчастия.
— За кого вы, господин Данило, нас принимаете? — обиделась Мария Протасова.
— А я ненавижу Потемкина, он тоже немало мне сделал зла… Он жениха у меня отнял, милого, дорогого, — задумчиво промолвила княжна Наталья Платоновна.
— Как, и у вас князь Потемкин отнял жениха?
— Да, точно так же, как у вашего зятя его прежнюю невесту.
— Скажите, Данило, фамилию вашего зятя, повторяю, нам-то знать необходимо, для его же пользы.
— Настоящая фамилия моего зятя есть Серебряков, — тихо ответил Данило.
— Как! Неужели?.. Возможно ли? — воскликнула удивленная Мария Протасова.
А княжна Наталья Платоновна побледнела как смерть и близка была к обмороку, — у ней замерло сердце.
— Бедная, бедная Натали… крепись… тяжело тебе… Данило, скорее холодной воды, с княжною дурно.
Вода была принесена.
Злополучная княжна с жадностью прильнула к ней; холодная вода несколько укрепила ее и успокоила.
— Натали, милая, дорогая подруга… вижу, тяжело тебе… Ну, что же делать, видно, на все своя судьба… Не надо плакать, волноваться, успокойся, голубушка.
Мария Протасова, сама чуть не плача, старалась успокоить княжну.
— Я… я и то спокойна, Мари… ты права, милая, на все своя судьба, — едва сдерживая рыдания, промолвила княжна.
Горе ее было великое: сердце разбито и навсегда, и кем же? — любимым ею человеком.
Данило с удивлением посматривал и на княжну, и на ее подругу, не понимая, что с ними происходит, с чего они так волнуются.
— Тяжело тебе, моя бедная! Очень тяжело!.. Горе твое большое.
— Что делать, Мари, надо покориться судьбе! Ну, нам пора, поедем.
Княжна и ее подруга, еще раз поблагодарив доброго старика Данилу, направились к двери.
— Вы не сказали, госпожи милостивые, кто вы, кто был у меня в гостях, не назвали свои фамилии, — провожая их, промолвил Данило.