Золотые поля
Шрифт:
— Привет, Джек, — произнесла Айрис с какой-то манерной скромностью, как будто ее застали за чем-то неприличным.
Он не мог говорить и взглядом указал на поильник с водой.
— Позволь мне. — Она наклонилась, осторожно приподняла ему голову над подушкой и придерживала, пока он пил.
Джека окутал сладкий аромат фиалок, а его взгляд, привлеченный магическим видом, мгновенно сорвал цветок впечатляющего зрелища атласного лифчика, прикрывающего изгибы груди.
Эффект, произведенный этим, был мгновенным. Желая прикрыться, Джек вздернул колени.
— О,
— Просто спазм. — Он потянулся за поильником и выговорил: — Спасибо.
— Если захочешь еще, только скажи. — Она ласково улыбнулась.
Воцарилась краткая, напряженная пауза, потом Брайант спросил:
— Ты давно здесь?
— Наверное, с полчаса. Я не хотела тебя будить. Но ты спал беспокойно.
— Видел сны.
— Понятно. Все равно было приятно наблюдать, как ты спишь, отдыхаешь после всего того, через что прошел. — Она говорила как-то нервно и все посматривала на его обнаженную грудь. — Джек, я не знаю, как благодарить тебя за то, что ты сделал для Руперта, для всей нашей семьи.
— Очень просто, Айрис. Оставь для меня один танец.
— Такая ничтожная плата, — рассмеялась она.
— Получив ее, я почувствую себя богачом, — ответил он, предостерегаемый собственной интуицией насчет того, что ступил на опасную территорию.
— В таком случае, Джек Брайант, я вся твоя при ближайшей возможности потанцевать. Ты это заслужил.
Улыбаясь, она поднялась. Пульс у Джека участился при мысли о том, что он опять будет держать ее в своих объятиях.
Айрис подняла с пола какую-то посудину, завязанную в салфетку, подмигнула и сказала:
— Мама готовила. Исцеляет все.
— Отлично. Спасибо.
— Я приду опять, — произнесла девушка, наклонилась и легко прикоснулась губами к его щеке, чем немало удивила Брайанта.
— Я хочу, чтобы этот танец был в Бангалоре, Айрис. — Он схватил ее за руку. — У оркестровой эстрады в парке Каббон.
— В Бангалоре?
— Пообещай мне. — Несмотря на то что она стала встревоженно осматриваться, Брайант не отпускал ее ладонь, затянутую в перчатку. — Я хочу потанцевать с тобой без того, чтобы над душой висела вся твоя семья.
Она посерьезнела.
— Я… я вряд ли смогу это сделать.
— Да ладно. Ведь ты же мне должна?
— Я не люблю иметь долги. Один танец?..
— Один танец, в Бангалоре, без семьи.
— Хорошо, — наконец уступила она. — Обещаю, но после этого долг будет считаться заплаченным.
Две недели спустя, с гораздо более подвижным плечом и существенно лучше себя чувствуя, Джек вернулся к себе в дом на холме у Марикуппама. Слуги украсили веранду гирляндами из свежих ароматных цветов. Брайанта окутало головокружительное благоухание. Много было и других цветов, которые позже разместят по небольшим алтарям, воздав таким образом благодарность небесным силам за выздоровление и возвращение Джека.
По инициативе Гангаи все домашние — мали, мальчик-чокра, новый садовник, две служанки и он сам —
Джек пожал руку каждому. Канакаммал смотрела вниз, когда он легонько взял ее за руку и тут же отпустил. Простое розовое сари с густо-алым чоли [29] не слишком скрывало ее великолепную фигуру. Джек сознательно отвел глаза, чтобы не смотреть на молочную смуглость ее талии.
29
Чоли — той с короткими рукавами — деталь костюма индийской женщины. (Прим. перев.)
— Спасибо за прекрасную еду, Элизабет, — сказал он. — Каждый раз я с нетерпением ждал нового блюда. Не сомневаюсь, именно из-за этого мои силы так быстро восстановились.
— На здоровье, сэр. — Она кивнула, но не подняла на него взгляда.
Вскоре друзья уже беседовали наедине на веранде.
— Значит, завтра на работу, Джек?
— Жду не дождусь.
— А как же перевязь?
— Справлюсь, я ведь только руковожу людьми. К тому же плечо сейчас гораздо лучше. Я даже планирую на выходные съездить в Бангалор.
— Зачем? — Нед пригубил крепкого сладкого кофе с молоком, поданного Гангаи.
Джек потянулся за приготовленной Элизабет горячей острой закуской — шариками из картошки и лука, тут же почувствовал пожар во рту и неразборчиво произнес:
— За мотоциклом.
— Боже, так ты серьезно! Я думал, это было в бреду. Или от морфия.
— Нет, отныне я намерен только ездить, — рассмеялся Джек. — В один прекрасный день я куплю машину, но начну с мотоцикла. — Он вытер губы накрахмаленной салфеткой.
На него произвело впечатление, до какой степени его слуги обо всем позаботились.
— Как обстоят дела с Беллой? Вот-вот приедет?
— Я поеду встречать ее завтра. Очень хочу ее увидеть. Трудно поверить, что она в самом деле будет здесь и познакомится с людьми, которые для меня так много значат.
— У меня сложилось впечатление, что ты надеешься уговорить ее остаться.
— Надеюсь, Джек. Таков мой план. Так что я призываю на помощь всех. Гренфеллы очень щедры и благородны, но она для меня единственный родной человек. Я хочу, чтобы сестра полюбила Айрис, а та — ее, и надеюсь, что Белла захочет остаться с нами.
— А она, само собой, не имеет представления о твоих лукавых замыслах.
— Выбирать все равно ей, понравится мне ее решение или нет. После всех тревог, связанных с Рупертом, она станет глотком свежего воздуха.
— Он поправится.
— Я слышал, ты был очень добр к нему в больнице, навещал каждый день, вселял бодрость духа.
— Я обрадовался, когда стало ясно, что он пошел на поправку. — Джек вспомнил, как тщательно уходил от случайных встреч с Айрис и Недом, заходившими в палату Руперта.