Золотые врата. Трилогия
Шрифт:
Магистр долго смотрел на него, не мигая. «Точь-в-точь змея перед броском», – подумал Корсаков, ощущая, как по спине побежали мурашки от этого мертвенного взгляда.
– Благодарю за предупреждение, Игорь Алексеевич, – серьезно сказал магистр. – Я запомню ваши слова.
Он исчез внизу, а Корсаков, подойдя к окну, дождался, пока магистр и его люди выйдут за ворота. Джипы развернулись и, пропылив по грунтовке, исчезли за коттеджами.
Игорь сбегал вниз, принес в чайнике воды и вылил на голову Вениамину. Тот вздохнул, зафыркал, повел головой, как лошадь, которой докучают оводы.
– Развяжи, – прохрипел он.
Корсаков размотал скотч на руках Гладышева. Тот помассировал кисти и нагнулся, распутывая ноги. Игорь поправил порванное платье Инги, насколько это возможно, и, набрав в ладонь воды, плеснул ей в лицо. Она слабо застонала, приподняла голову и со страхом огляделась. Постепенно испуг на ее лице уступил место досаде.
– Боже, мое платье! – пролепетала она.
Корсаков даже рот раскрыл от изумления при виде такой реакции.
– Новое купим, – пробурчал Вениамин.
– О боже мой! – вздохнула Инга.
– Платье – дело наживное, – попытался успокоить ее Корсаков, развязывая Инге руки.
– Игорь, ты не хочешь ничего объяснить? – спросил Гладышев, помогая супруге освободиться.
– Кое-что объяснить придется, – согласился Игорь. – Вы приводите себя в порядок, а я пойду, позову твоих пацанов. Я им велел бежать к пруду. Если сейчас не выйду, они бросятся в милицию.
– А что, не надо? – в один голос спросили Инга и Вениамин.
– Только себе мороки добавите.
Выйдя за ворота, Корсаков посмотрел вниз, под горку, где велел оставаться подручным Гладышева. Три фигурки выступили из-за деревьев. Он помахал им рукой и, убедившись, что они возвращаются к дому, прошел в беседку.
Самовар потух и остыл. Корсаков нашел под скамейкой мешок с шишками и несколько лучин – видимо, чай из самовара тут был в чести. Он не торопясь распалил лучины, дождался, пока займутся шишки, и раздул пламя старым сапогом. Как раз, когда самовар забулькал, из дома показались Вениамин с Ингой. Гладышев смыл кровь, а Инга переоделась в другое платье, по мнению Корсакова, ничем не отличающееся от испорченного. К подбитому глазу Вениамин прижимал пакет со льдом, Инга шла осторожно, при каждом неловком движении поводя плечами.
– Оденьте что-нибудь свободного покроя, а плечи смажьте хотя бы вазелином.
– Найду, чем смазать, – с досадой сказала Инга. – Так что вы хотели нам рассказать?
Корсаков налил чаю себе и Вениамину, Инга предпочла кофе. Игорь опуская подробности, поведал о своем разговоре с магистром.
Венька хмурился, прихлебывая чай, забыв про сахар и баранки.
– Так что вот, господа, – подытожил Корсаков, – могу обещать вам неприкосновенность только при соблюдении этих условий.
– Мы не будем вообще в этом участвовать, – заявила Инга. – Вениамин, скажи ему…
– Значит так, – Гладышев поставил чашку на стол и тяжело посмотрел на супругу. – Мы будем участвовать в том, в чем я сочту нужным. Кажется, мы уже обсуждали приоритеты нашей совместной жизни. Возвращаться к этой теме я не намерен. Что касается условия, я согласен. Те результаты, которые я успел получить, выходят за всякие рамки современных понятий о металлургии, и я намерен продолжить
– Тебе просили передать, что воссоздать металл ты не сможешь, – заметил Корсаков.
– Я попытаюсь. Даже если полностью идентичный металл воссоздать не получится, я не останусь в накладе. – Венька помолчал, хлебая чай, обнаружил, что он несладкий, и сунул в рот кусок сахара. – Однако, должен заметить: ну и знакомые у тебя, Игорь.
– Знакомых не выбирают, так же, как и родителей, – вздохнул Корсаков. – Ладно, поеду я. Позвоню завтра, скажу, что решил владелец сабли. Ведь наше соглашение остается в силе?
– Конечно, – Гладышев поднялся. – Пойдем, я тебя провожу.
– Всего доброго, Инга Юрьевна, – Корсаков слегка поклонился.
Инга, глядя в сторону, кивнула головой.
Вениамин провел Игоря через кузницу. Возле ворот стояли подмастерья, что-то горячо обсуждая. Гладышев направился к ним.
– Вот что, парни, – сказал он, – если хотите у меня учиться, о сегодняшнем происшествии никому ни слова. – Вениамин посмотрел на Корсакова.
Тот одобрительно кивнул.
– До завтра свободны. С утра, как обычно, жду вас.
Ребята, с уважением глядя на Корсакова, попрощались.
Гладышев проводил Игоря до машины, хлопнул по плечу.
– Слушай, ты суперменом стал. Как ты этих мужиков вырубил! Любо-дорого посмотреть.
Корсаков, усмехнувшись, пожал плечами:
– Я и сам не ожидал.
Он не бравировал и не скромничал. Действительно, приняв решение напасть на людей магистра, он не знал, чем все кончится. Была подсознательная уверенность в своих силах, которая впервые пришла к нему на Ходынском поле. Он доверился ей и не проиграл. А что до магистра, тот воспринял предупреждение Корсакова настолько серьезно, что Игорь теперь не сомневался – недалек час, когда он сможет диктовать свои условия и магистру.
– Жена тебе сцену не устроит?
– Вряд ли, – Вениамин самодовольно погладил бороду. – Она, вообще-то, баба нормальная. Только скучно ей здесь. Отвечает на звонки клиентов, а их у меня немного: работаю я медленно, зато качественно. Конечно, что-нибудь по поводу «сомнительных друзей, которые наводят бандитов» она скажет, но предлог есть, согласись.
Корсаков уселся в машину, включил зажигание.
– А Пашку она здорово уважает.
– Да он же нас познакомил. Это с его помощью я устроился в училище народных ремесел в Хотьково. Теперь-то не жалею, а поначалу было кисло: пацаны кругом сопливые и я, переросток двадцатисемилетний. Но вот, все, что у меня есть, это благодаря моему ремеслу. У тебя-то как с работой.
– По разному, – скривился Корсаков. – На жизнь хватает, а в будущее я стараюсь не заглядывать.
– Может, и правильно. Ну, бывай, – Вениамин протянул лопатообразную ладонь.
Корсаков пожал ему руку и дал газ.
На спуске в низину он увидел учеников Гладышева. Пацаны шагали по дороге, оживленно что-то обсуждая. Корсаков притормозил и предложил подбросить их до метро. Ребята, переглянувшись, полезли в машину. Всю дорогу они молчали, только когда Игорь притормозил «daewoo» недалеко от метро «Речной вокзал», тот, что сидел рядом с ним, застенчиво спросил: