Золотые земли. Птицы Великого леса
Шрифт:
Узкие грязные улочки вели дальше от ворот и долго вились между лавок, площадей, бедных домишек и роскошных дворцов. Лошади жались к стенам, и ногой Вячко чертил по известке хижин. Люди толкались, лезли прямо под копыта. Нигде не видел Вячко такой толкучки, даже торговый Старгород не знал столь огромной толпы. Смердело невыносимо, ещё хуже, чем от одежды, доставшейся от мертвеца.
Солнце скрылось, и зачадили пламенники и костры.
Наконец улочка привела их к большой площади, по сторонам которой стояли богатые дворцы, к одному из них направили лошадей Турар и Цветок.
Ворота распахнулись,
– Слэзай, – позвала тихо Цветок.
Вячко, ошеломлённый богатством и красотой зимнего сада, чуть не свалился на землю, когда спешивался с лошади.
По обе руки от Цветка встали служанки в тёмных одеяниях, обитых мехом и вышитых золотой нитью. Какой богач мог позволить так одевать своих слуг?
Девушка развернулась и пошла прямиком к дому. Турар остался во дворе, отдал поводья лошадей подбежавшим конюхам. Вячко оглянулся в нерешительности на бородача и поспешил за Цветком.
Он остановился, прежде чем ступить на белые каменные ступени широкого крыльца. Резные деревянные двери, украшенные звёздами и луной, открыли стражи в богатых доспехах. Цветок не оборачивалась, и Вячко пошёл за ней, с трудом переставляя ноги.
Его всё ещё не убили, повторил он себе. Это уже было неплохо.
Путников встретил просторный зал, залитый светом десятков свечей. Вячко наступил сапогом на мягкий ковёр и запачкал его снегом и грязью. Он остановился в нерешительности, сражённый смесью стыда и восхищения. Ни один ратиславский князь даже не мечтал о таком богатстве.
– Чей это дом?
Цветок, окружённая служанками с обеих сторон, остановилась и наконец обернулась.
– Ты гость хана Барджиля, да благословлять и приумножать дни его Луноликая, – голос девушки неожиданно до неузнаваемости переменился, стал ласковым и тонким, и Вячко в недоумении уставился на неё. – Тэперь ты под его защита. Следуй за мной.
Она пошла дальше по ослепительно-белым залам, слепившим своей роскошью.
Хан Барджиль. Вячко никогда не слышал о таком. Сколько ханов прежде правили вольным городом? Десять? Двадцать? Знатные семьи Дузукалана до последнего лета делили власть поровну, пока Шибан не свергнул их всех. Отчего он не убил ханов, когда захватил власть? Ханы не братья ему, а соперники.
У Вячко путались мысли, а глаза слезились от блеска золота.
Мечислав или отец говорили, что Шибан казнил многих глав знатных семей в городе. Как спасся хан Барджиль?
Белые ступени и мягкие ковры проплывали под ногами, звенели бубенцы на платьях и в косах служанок. Вячко и Цветок были словно случайные гости во дворце хана. Пыль и снег осели на их одеждах и въелись в кожу. Девушка не открыла своего лица, хотя Вячко посчитал, что уже можно было снять шапку с платком и вдохнуть полной грудью.
Позолоченные двери одна за другой отворялись перед ними, а дворцу всё не было конца.
Наконец они дошли до одной из комнат, совсем маленькой в сравнении с просторными залами. Вдоль стен стояли сундуки с книгами, и Вячко готов был поклясться, что даже во владении златоборского храма не было столько рукописей.
– Молчи, когда говорит хан, – предупредила Цветок. – Со всэм соглашайся и останься жить.
Предвкушение и страх водили когтями по позвоночнику, и Вячко чувствовал, как липкий леденящий ужас пачкал его кожу, затуманивал зрение и обвивал паутиной лёгкие. Что за щедрый дар мог предложить хан? И какова была его цена? Вячко вдруг охватила злость на брата. Ярополка всю жизнь готовили к этому, его учили, как говорить наравне с князьями и королями, как не просить, а требовать. А Вячко служил в дружине отца и исполнял его приказы, точно ему не уготовано было так же править землями, точно он и способен только клонить спину и слушать приказы.
Ярополк даже со связанными руками не стал бы пленником. Отец и после смерти внушал людям больше уважения, чем его младший сын.
Быть может, Вячеславу никогда и не отдадут Приморский или Новисад, но Ярополк с детства не любил делиться.
Распахнулись двери напротив, и показался хозяин дворца.
Вячко предстал перед ханом, точно провинившийся сын перед разгневанным отцом.
Барджиль смотрел хмуро, исподлобья. Длинный пояс едва удерживал вместе края голубого, расшитого золотом халата на его выпирающем пузе. Пальцы хана были усыпаны перстнями, точно всю свою сокровищницу он пытался унести с собой. Седая борода выглядела жидкой и даже драной. Всем своим видом хан вызывал отвращение, отталкивал.
– Чичак, – произнёс он хрипящим голосом, и слово показалось Вячко смешным и чудным.
Хан поманил к себе рукой, и Цветок сорвалась с места, подбежала к нему маленькими шажками, склонилась в поклоне и поцеловала руку. Её служанки отступили, встали за спиной княжича.
– Чичак, – повторил хан и дальше заговорил на удивление ласково и благодушно, погладил девушку ладонью по щеке, скрытой под платком.
Слишком откровенно, чтобы она была наёмницей. Да и какая наёмница из девчонки, умевшей управляться только с кинжалом? Кто она? Его полюбовница? Ханы часто помимо жён держали наложниц в своих дворцах. Но разве позволительно наложнице покидать дворец и вызволять чужих мужчин из плена?
Наконец Цветок встала по правую сторону от хана, и тот обратил внимание на княжича, вмиг лицо его переменилось. Не сразу, но Вячко понял, что странным показалось в хане Барджиле. Он не улыбался льстиво и сладко, как принято было у дузукаланцев, он смотрел прямо и презрительно, точно на мелкую букашку, на смердящего пса, что заляпал дорогие ковры, и от его взгляда Вячко всё сильнее чувствовал, как ярость распалялась в груди, как жгла сердце и горло. Он заставил себя выпрямить ноющую спину и расправить плечи. Вячко стащил с головы шапку с платком и бросил к своим ногам.
И заговорил, ослушавшись совета своей похитительницы:
– Кто ты такой? Зачем меня похитил и что задумал? Если решил меня использовать, то у тебя ничего не получится.
Барджиль надул толстые, точно ватрушки, губы, одними глазами повёл в сторону Цветка. Девушка выступила за толмача и перевела вопрос. И Вячко отчего-то готов был поспорить, что она не сказала ни слова из того, что он на самом деле произнёс.
Но хан глазами впился в Вячко, и между бровей у него залегла глубокая морщина. Он оборвал девушку, повёл рукой, зазвенев золотыми браслетами на запястье.