Зона мутации
Шрифт:
– Ах…
Костя, которому казалось, будто он точно знает, что его не убьют, упал с пробитой головой. Остался лежать позади, на грязной улице.
До побоища оставалось шагов двадцать, не больше. Вся их маленькая группа двигалась вдоль обочины, стараясь не оказаться на виду раньше времени. Конопатая успокаивала сердцебиение, она не хотела меняться, переходить на свою темную сторону. Отпустила крилову руку, достала короткий, крепкий клинок.
“Что ж, пришел час быть человеком. Человеком в самом худшем его проявлении, человеком с маленькой буквы. Как эта буква выглядит? Не знаю.
– А-а-а!!! – кричал кто-то рядом, кто-то из своих, может быть даже Кирюха, но казалось, что это крик общий и принадлежит он всем сразу, всем, кто вонзился в толпу дерущихся с одной только целью – искать глазами чужих и тянуться к ним остро заточенными лезвиями.
Бессмысленная и беспощадная бойня окружила их со всех сторон. Чьи-то выпученные глаза, сверкнувшая перед глазами сталь, брызги липкой крови и крики, крики…
Крил старался защищать ее. Он успевал находить мгновение, чтобы оглянуться, увидеть – Дашка рядом, жива. Прикрывал со спины, иногда отрываясь, чтобы закончить чью-то и без того унылую, беспросветную жизнь. Потом возвращался и снова вставал рядом с девушкой. Ярость, азарт, кипящая кровь, в которой растворился, как в кислоте, страх за собственную жизнь…
– Ох…
– На!
– Сдохни!
– Хр-р-р…
Из-под заточенных клинков летели искры. Сквозь крики прорывались страшные звуки, с которыми встречалось железо и живые тела. Перед Конопатой появился вдруг совершенно обезумевший, израненный человек, вопивший что-то нечленораздельное. Она даже не успела понять, кто он – враг или свой? Человека смели, втоптали в скользкую мостовую.
Затянувшееся сражение стало распадаться, группы дерущихся расползались по дворам и переулкам. Совершенно невозможно было понять, чья берет верх, кто же в итоге станет хозяином города?
“Все закончится тем, что мы перережем друг друга, не останется никого и ничего, только обгоревшие дома”.
Ее ударили по лицу. Конопатая с трудом устояла на ногах, махнула в сторону нападавшего ножом, но того уж и след простыл. Впрочем, через мгновение его место занял другой. На них давили, оттесняя в переулок, оказавшийся вдруг тупиком. Упали еще двое из тех, что были в команде погибшего Кости. В какой-то момент девчонка осознала, что кроме нее и Крила никого не осталось, а врагов еще много и они прижимают их к стене.
“Ну вот и все”.
Кирюха попытался заслонить ее собой, но почувствовал – что-то не так, обернулся. То, что было за его спиной, уже не было Конопатой. Той секунды, на которую он отвлекся, хватило бы, чтобы с ним расправились, воткнули несколько ножей и пик. Но озверевшие охотники, загнавшие их в тупик, отпрянули.
Оттолкнув Крила в сторону, на толпу двинулась черная тень. В иной раз они бы не стали связываться, дали мутанту уйти, но сейчас, в горячке боя, никто не собирался отпускать невесть откуда взявшегося монстра. Еще два или три удара сердца они топтались на месте, потом с криками бросились вперед.
Ей казалось, что она убивает медленно. Все вокруг двигались так, будто их ноги и руки увязли в киселе. Конопатая же металась молнией от одного к другому и все равно считала, что это слишком неторопливый,
Несколько раз ее зацепили клинками, но Конопатой было плевать. Лишь бы скорее закончить! Последний, оставшись с ней наедине, хотел было сбежать, но она догнала. В дело шли не только когти, но и клыки – она чувствовала во рту вкус, который невозможно забыть.
Фыркнула, отплевываясь. Не собираясь возвращаться к человеческому облику, она медленно двинулась к стене. Только сейчас заметила, что рассвело. Небо над ней было голубым и в воздухе чувствовался аромат свежести, запах приближающейся весны, готовой растопить снег и пробудить первые цветы.
Голубое небо отражалось в глазах Крила. В руках он держал арбалет – успел выстрелить в кого-то. Возможно, спас ее. Но другая стрела торчала из его груди – кто-то, до кого она не успела добраться, тоже успел.
Черной ладонью коснулась розовой щеки, потом сжала остывающую, испачканную в крови руку. Склонившись, поцеловала Кирюху в губы. Живой бы не позволил, брезговал он ее темным обличьем. Но теперь уже все равно.
Позади раздались шаги. Она обернулась, увидела других охотников. Слишком много, чтобы справиться одной. А ведь она могла жить с кем-то из них в одном гнезде, есть от одного костра.
Взревела жутким, хриплым голосом:
– Я же человек!
Охотники вздрогнули – вряд ли им доводилось встречаться с говорящим мутантом. Оторопь быстро прошла, стали прицеливаться, направляя на нее заостренные кончики стрел. “Остаться?” Сжала крепче холодную руку. “Просто подождать мгновение и все будет кончено. Я же сама обещала, что уйду в вечность с ним”. Но что-то древнее, неконтролируемое подтолкнуло ее, когда стрелы были уже выпущены.
Взвилась в воздух, цепляясь когтями за верхний край стены. Перемахнула на другую сторону, запрыгнула на крышу низенькой хижины, потом на следующую, на этаж выше. Помчалась, перескакивая от одного дома к другому, выбирая те, что еще не сгорели или уже потухли, но могли выдержать ее обугленным остовом.
"Сдохните! Сдохните все! Убейте друг друга, твари! Вы не заслуживаете жизни в этом мире!" По ее черным, огрубевшим щекам катились слезы, которые тут же смахивал ветер, несущий над городом черный дым.
Выскочила на улицу, за которой начинался спуск к реке. Не обращая внимания на стреляющих друг в друга людей бросилась вниз по угору, мимо проруби, к темнеющий вдалеке полоске леса. Цепочка следов тянулась в том же направлении и вскоре, когда город уже остался позади, она увидела группу из шести или семи человек.
“Обойти? Убить?”
Двести шагов. Сто. Ее тоже заметили. Мимо пролетело несколько стрел, раздался треск автоматной очереди. Конопатая взвизгнула, как щенок, которого пнули. Перевернулась несколько раз, испачкав тающий снег красным, но добить себя не позволила – тут же вскочила и, метнувшись в сторону, обманывая стрелка, в несколько огромных прыжков приблизилась к нему.