Зона справедливости
Шрифт:
— Приблизительно таким же объяснением ограничился и мэр города Анатолий Пасюк, — вновь возникнув, невозмутимо продолжала соплячка-ведущая. — Он отказался встретиться с журналистами. И мэра-коммуниста можно понять. Не далее как в прошлом году в ходе предвыборной кампании нынешний градоначальник клялся перед своими избирателями, что искоренит преступность. В итоге всего за несколько месяцев его пребывания у власти волна преступности буквально захлестнула город…
— Лишь бы танки не ввели… — угрюмо прогудел Димка.
«Боже!.. — мысленно содрогнулся Колодников. —
В телевизоре тем временем обозначился угол какого-то убогого кабинета с письменным столом, из-за которого держал ответ перед телекамерой потный замученный полковник милиции. Может быть, даже тот самый Лепилин, на которого давеча ссылалась «Вечёрка»… По экрану полетели рыжие крапины, качество съёмки было неважное. Глаза у бедняги полковника то съезжались, то разъезжались. В объектив он так ни разу и не взглянул. Сбивчиво заверил, что городская милиция держит ситуацию под контролем и, не сказав ничего конкретного, свалил с экрана.
— С каждым днём обстановка в городе начинает всё более напоминать прифронтовую. Первые беженцы…
Димка тихонько присвистнул. Следующие кадры были сняты во дворе дома номер двадцать один по проспекту Н. К. Крупской. Камера прогулялась по плотному строю легковушек у мусорных ящиков, мелькнула серая «Волга» Костика с промятой фарой, совиные глаза старух на скамеечке. Затем — погрузка крупным планом. А также средним и общим. Судя по освещению, снимали вчера вечером.
— Ну а почему вдруг?.. — допытывался простоволосый юноша в долгом чёрном пальто, тыча микрофоном в озлобленную физиономию жильца. Где-то уже Алексей эту физиономию видел. Вроде бы из четвёртого подъезда мужик…
— Почему, почему!.. — скривившись, передразнил жилец. — Жить охота — вот почему!..
— Ну а конкретно: чего или кого вы боитесь?..
На лице жильца проступило смятение.
— Слушай, друг!.. — искренне сказал он корреспонденту. — Шёл бы ты отсюда, а?..
Шум погрузки смолк, и снова зазвучал ровный девичий голос:
— А тем временем, пользуясь возникшими беспорядками и лавиной правонарушений, в городе поднимают голову местные профашистские организации и группировки…
Пошёл следующий сюжет: стена дома, залепленная уже знакомыми Колодникову листовками с жирной четырёхлепестковой кляксой.
— Такое впечатление, что «красная» область на глазах становится «коричневой». Плакаты с такой вот стилизованной свастикой сейчас можно увидеть повсюду…
— Идиоты!.. — тихонько прорычал Алексей. — Боже, какие идиоты!..
— Погоди… — досадливо бросил Димка, напряжённо ловивший каждое слово ведущей.
Собственно, ловить уже было нечего. Девчоночка ещё раз выразила надежду, что вылетевшей на место событий комиссии удастся пробить брешь в информационной блокаде, и заговорила про забастовку в Приморье…
Димка засопел, поднялся с кресла и выключил телевизор.
— Боже мой… — трагически заломив брови, прошептала Александра. — Не понимают… Не хотят понять… Господи,
Часам к девяти Колодников, вежливо уклонившись от ежевечернего чтения Евангелия вслух, вновь покинул квартиру и поднялся на третий этаж. С некоторых пор он почитал электрика Борьку самым умным и проницательным человеком из своих знакомых. Прислушайся в своё время Алексей Колодников повнимательней к его словам — скольких бы неприятностей удалось избежать!.. На звонок, однако, никто опять не отозвался. Обстоятельство это сильно встревожило Алексея. Вполне возможно, что хитрый электрик, почуяв нутром грядущие потрясения, взял отпуск за свой счёт и просто решил их переждать, смывшись на время к жене и тёще…
Надо бы завтра спросить о нём в домоуправлении…
Сокрушённо покачивая головой, Колодников спустился к себе на второй и отпер дверь.
— Ну… Тут… что?.. — покряхтывая от мыслительного напряжения, без особой уверенности говорил Димка. Двоечники так на уроках отвечают. Алексей представил упрямо склонённый Димкин лоб и сердито сведённые брови. — Виноградник… ну, это… типа…
Колодников переобулся в тапочки и тихо прошёл в большую комнату. Всё выглядело именно так, как он себе представлял. Димка мычал и тёр в затруднении переносицу. Александра внимала, вскинув подбородок и прикрыв глаза.
— Ну… виноградник — это, типа, наш город… — решился наконец Димка. — Виноградари… Ну, типа, которые сейчас когти рвут… Вот, сказано… «…злодеев… сих… предаст злой смерти… а виноградник отдаст… другим виноградарям…» Нам отдаст…
Всё-таки, несмотря на внезапное обращение к Богу, туповатость свою Димка сохранил в неприкосновенности.
— И ещё сказано… — Под торшером зашелестели страницы. — Вот… «И соберутся пред Ним все народы… и отделит одних от других… как пастырь отделяет овец от козлов… — Последнее слово Димка произнёс с заметным удовлетворением. — И поставит овец по правую Свою сторону… а козлов — по левую…»
Алексей затосковал. Дождавшись, когда сын закроет наконец Библию, он кашлянул и поинтересовался негромко:
— Дим, а ты электрика нашего Борьку сегодня не видел?
Александра поднялась и, одарив Колодникова выразительным взглядом (нашёл, дескать, о чём спросить!), вышла на кухню.
— Уехал он, — недовольно сообщил Димка.
— Да я понял, — сказал Алексей. — В дверь сейчас позвонил — нету… А надолго, не знаешь?
— Совсем уехал, — пояснил Димка. — Продал квартиру — и уехал…
— Когда? — изумился Колодников. — Я же с ним вчера… Нет, позавчера…
— Вчера он уже съехал. Утром погрузился… Раньше всех.
Алексей тупо смотрел на сына и моргал.
— Не может быть… — хрипло выговорил он наконец. — Да ты понимаешь хоть, что ты такое говоришь?..
— А что я говорю? — не понял тот.
Колодников открывал и закрывал рот — как астматик. Кто угодно, только не Борька!.. И потом: что значит — продал?.. На это же время нужно! Документы одни оформить — неделя уйдёт… Или он давно уже этим занимался?..