Зонтик для террориста

Фудзивара Иори

– Бывший подозреваемый А., – нараспев произнесла Токо. – Каково чувствовать себя знаменитым?

Сгусток перед глазами растаял, ко мне медленно возвращалась реальность. Но эта реальность отличалась от прежней. Реальность мира, в котором нет Кувано. Необходимо было прийти в себя. «Но, с другой стороны, – подумал я, – не слишком ли много совпадений? Их столько, будто кто-то затеял розыгрыш. Макото Кувано. Юко Эндо. Я, находившийся рядом с местом взрыва. Юко – единственная, с кем я жил вместе. И, наконец, Кувано».

Токо выключила телевизор. Опять стало тихо.

Я вздохнул. Вздох, копившийся во мне

в течение двадцати двух лет, высвободился и растаял в тишине.

– Мне совсем не до этого, – наконец ответил я. – Да, и настоящего имени моего не назвали, и фотографию не показали.

– До поры до времени. Но в журналах наверняка церемониться не будут. И имя поместят, и фотографию.

– За эти двадцать с лишним лет я ни разу не фотографировался.

– Но многие тебя знают. Можно сделать монтаж или нарисовать портрет. Полиция позовет человек сто и сделает фоторобот: здесь так, тут эдак. И студенческие фотографии разыскать не проблема, наверное.

– Может быть. А как ты считаешь: я связан с этим взрывом?

Токо покачала головой:

– Я не такая дура. Я же заглянула к тебе в комнату. Сделать бомбу ты бы не смог, да и мотивы отсутствуют. Единственно возможный мотив: эти двадцать с лишним лет ты продолжал сохнуть по моей матери, смастерил огромную бомбу и решился на убийство. Ну разве хоть один нормальный человек подумает о тебе такое? К тому же хотя ты и чудной, и царя в голове у тебя нет, к отпечаткам пальцев ты относишься внимательно. Трудно представить, чтобы ты, как новичок, наследил на месте преступления. Любому ясно: ты к этому делу отношения не имеешь. Наверное, и в полиции так считают, хотя и называют тебя важным свидетелем.

Она выдохнула дым, посмотрела ему вслед, а потом перевела взгляд на меня.

– Пойдешь в полицию?

– Нет, не пойду.

– Почему? Раз ты не связан с этим делом, то ты простой свидетель. По старому взрыву срок давности уже истек. Мама говорила, что это был несчастный случай.

– Конечно, по старому делу меня привлечь нельзя. Но под предлогом добровольной явки с повинной они промурыжат меня несколько дней.

– Но это можно вытерпеть. Почему ты не пойдешь?

– В знак протеста.

– Потому что «полиция – орган государственной власти, применяющий насилие»?

– Теперь я об этом не задумываюсь. По-моему, дело в привычке.

Она пристально посмотрела на меня и сказала ошеломленно:

– Ты в своем уме?

– Двадцать два года я жил одной и той же жизнью. Половина того, что я прожил. Мне не хочется сейчас менять то, к чему я привык.

Она молча смотрела поверх меня, а потом произнесла:

– Я уже говорила. Ты динозавр.

Я пригубил виски.

– Ты сама сказала, что хочешь знать, почему с твоей матерью случилась трагедия. Объяснений нет. И, как ни крути, слишком много совпадений. Вероятность такая же, как если бы на нее упал метеорит. Я тоже хочу знать почему. Не от полиции и не из СМИ.

– Я уже справилась со своими чувствами. – На мгновение она опустила глаза, но тут же посмотрела на меня и улыбнулась. – Ты редкий зверь. Будто не из нашего времени. Сейчас конец века. Ты в курсе?

– В курсе. Я знаю, я старомоден. Но что с этим поделать. Не исправишь. Так же как не избавиться от страсти к алкоголю.

Она продолжала улыбаться. Сказала спокойно:

–

Тогда расскажи мне о том, что случилось, во всех подробностях.

Я призадумался. Существуют ли причины, по которым я должен ей все выкладывать? Причины существовали. Я был связан с ее покойной матерью. Именно Токо сообщила мне о ее смерти. Полдня не прошло, как разыскала меня. Я кивнул и начал свой рассказ. Я поведал ей о том, что был в парке, почему там оказался, как увидел место взрыва. О странном якудза по фамилии Асаи. И о том, как на меня напали неизвестные парни. Хотя все это случилось вчера, казалось, я рассказываю сказку столетней давности. Кое-что я утаил, но был с ней честен.

Я закончил свою историю, она молчала, погрузившись в размышления. Потом изрекла:

– Случайное совпадение для вас троих. Включая маму.

Я кивнул.

– Ты и о Кувано знала?

– Слышала от мамы.

– А когда мама стала рассказывать тебе о нас?

– Я говорила тебе, как мама узнала, где ты живешь, да? Это было ровно два года назад. Тоже в конце осени. С тех пор она стала упоминать о тебе. Мы разговаривали с ней раз в неделю по телефону. На разные темы. Как подруги. И мужикам тоже кости перемывали. И вдруг зашел разговор о тебе. А потом она стала говорить о тебе постоянно, все больше и больше. В основном о том, как вы жили вместе. Хотя это и длилось каких-то три месяца. Похоже, для мамы ты был главным номером в сборной мужиков-придурков. Теперь я, кажется, понимаю. Ее рассказы были полны ностальгических воспоминаний о милых временах. Как музыка ретро.

Я грустно улыбнулся. Как это похоже на Юко. Да и из рассказа Токо становилось понятно, что она унаследовала материнскую кровь.

Я спросил:

– Но почему она рассказывала тебе об этом?

– Не все в ней поддавалось обычной логике. Ты и сам, наверное, знаешь ее характер.

– Знаю, но ваши отношения выходили за рамки обычных отношений матери и дочери.

Она сурово посмотрела на меня:

– А что, они должны быть обычными?

– Нет, – ответил я.

– Между прочим, ты не все мне рассказал.

– Все.

– Ты не упомянул о том, что произошло с вами в семьдесят первом году.

– Так ты же слышала об этом в новостях.

– Вот уж не думаю, что все на самом деле так, как говорили в новостях. А какие отношения были у тебя с Кувано?

– Тебе это знать необязательно.

– Что такое?! – Она была готова сожрать меня с потрохами. – У меня есть право знать. Я, как дура, по твоему совету обошла весь универмаг и только потом вернулась домой. К тому же я сейчас – мишень для вездесущих СМИ. Дочь погибшей от взрыва дочери депутата парламента. Для подонков такое происшествие – лакомый кусок. Когда я вышла от деда, вокруг было битком набито соглядатаев с камерами наперевес. Да еще и следователь снова заявился. Я, правда, сказала ему, что времени у меня сейчас в обрез, пусть приходит завтра, и он ушел. Но если бы не дед, он разговаривал бы со мной по-другому. В целях предосторожности я поймала такси и поехала на этот раз в универмаг на Сибуе. Такое впечатление, что польза от сегодняшнего дня только в том, что я освоила, как уходить от слежки. В любом случае во время заупокойной службы и похорон мое лицо покажут по телевизору. А может, и в светских новостях. Мука адская.