Зов арены
Шрифт:
Пока Соня пристально рассматривала незнакомку, сидевший рядом коренастый мужчина с огромным животом, почти закрывавшим пояс с ножнами для меча, шепнул ей на ухо:
— Это дочь Эримиора.
Соня удивленно подняла брови.
— Алинор,— приветствовал Сэндас молодую женщину, отодвинул свой стул и направился к соседнему столику за другим стулом для нее.
Но прекрасная Алинор предостерегающе подняла руку:
— Если можно, я бы хотела поговорить с тобой наедине, Сэндас.
Все тут же, не сговариваясь, встали,
Соня уходила последней. Она старалась задержаться, чтобы понаблюдать за Сэндасом и получше рассмотреть Алинор.
Молодая аристократка — гордая и высокомерная, с умным и решительным взглядом черных глаз — наконец обратила на нее внимание. Некоторое время женщины пристально смотрели друг на друга, но ни одна из них не произнесла ни слова.
— Доброй ночи тебе, Сэндас,— уходя, бросила Соня.
— Доброй ночи, Рыжая Соня.
— Как-нибудь снова поиграем в ножи.
— Да, конечно.— Сэндас казался слегка взволнованным и явно хотел, чтобы Соня поскорей ушла.
Девушка направилась к выходу из таверны, но один из приятелей Сэндаса, пузатый здоровяк, остановил ее, махнув ей рукой:
— Может, выпьешь с нами еще?
— Нет, наверное, хватит. Поздно уже.
— У тебя какая-нибудь важная встреча?
— Нет.
— Присядь ненадолго.
Из чистого любопытства Соня так и сделала, бросив при этом еще один взгляд на Сэндаса с Алинор, которые сидели, склонившись друг к другу и ни на кого не обращая внимания.
— Ты познакомилась с Сэндасом только сегодня, да? — спросил здоровяк.
— Да. И что? — удивленно спросила Соня.
Ее собеседник пожал плечами:
— Странно все это.— Он оглянулся на Сэндаса с Алинор.— Мне это не нравится.
— Это дочь того вельможи, которого казнили? — уточнила Соня.
— Да…
— И что же ей нужно от Сэндаса?
Темные глаза мужчины поймали ее взгляд.
— Они знают друг друга уже давно. Сэндас никогда не говорил об этом, но я думаю, что они были любовниками. Он когда-то служил стражником во дворце. Думаю, именно там они и встретились.
— И что в этом такого ужасного?
— Ничего. Но теперь он служит Хавлату.
— А кто такой Хавлат? — спросила Соня.
Толстяк ответил ей мрачной, кривой улыбкой.
— Всего-навсего самый могущественный человек в городе. Беспощадный ублюдок. Прибрал к своим рукам всех, кто более-менее близок к власти. Сэндасу он не нравится, но Хавлат щедр, и я не думаю, что где-нибудь в другом месте Сэндас смог бы зарабатывать больше.
Соня уже начинала терять терпение:
— Мне-то что с того?
— Тебе — ничего, может быть. Меня мучает вот что… — Он ненадолго задумался. — Поскольку Эримиора казнили… Видишь ли, он был советником, а Хавлат —
— Он опустил на стол раскрытые ладони.
— Просто у тебя богатое воображение,— фыркнула Соня.
— Надеюсь, что так. Сэндас мне нравится. Не так уж и часто мы видимся: я бываю в Аренджуне всего несколько раз в году. Сейчас я путешествую с караваном, который прибыл утром, а завтра, то есть уже почти сегодня, мы уходим. Надеюсь, что застану Сэндаса в живых, когда снова сюда вернусь. Я всегда рад нашим встречам, и мне будет его не хватать, если с ним что-нибудь случится.
— С ним будет все в порядке,— вставая, сказала Соня.— Он прекрасно может сам о себе позаботиться. Ты тревожишься просто потому, что уже поздно, а ты очень устал. День был бурным.
— Надеюсь, что ты права, Рыжая Соня.
— Береги себя… — Она внезапно рассмеялась.
— Я позабыла, как тебя зовут. Столько новых имен и лиц за один вечер…
— Медвежье Брюхо.— Он протянул руку.
— Ах, да! — Она улыбнулась: из-за его огромного волосатого Живота его так и прозвали.— Доброй ночи, Медвежье Брюхо
— Доброй ночи, Соня.
Они пожали друг другу руки, и Соня поспешила к выходу. У двери она снова оглянулась на Сэндаса и Алинор, и на миг ее охватило недоброе предчувствие, однако девушка отогнала мрачные мысли и решительно вышла на улицу.
Ночь была теплой, но не душной. Отовсюду доносились пьяные вопли и непристойные песни, поскольку жизнь на окраинах Аренджуна начиналась только с наступлением темноты, а на рассвете затихала: кто отправлялся на промысел в богатые кварталы, а кто отсыпался, чтобы ночью опять приступить к работе, обслуживая посетителей в тавернах или продавая свои ласки по более-менее сходной цене.
Соня бодро шла к снятому ею жилищу, расположенному неподалеку от «Драконьего Семени» . Она ни на миг не расслаблялась, хотя и не слишком тревожилась о своей безопасности.
Аренджун Порочный, где, казалось, со всего мира собрались воры, убийцы, сводники, клеветники и мошенники всех мастей, все же придерживался своеобразного кодекса чести.
Кроме того, Рыжая Соня могла постоять за себя, и лучшей защитой, как она знала по собственному опыту, была ее решительная, уверенная походка, а также кольчуга и висевший на поясе меч. В Аренджуне, как и повсюду, силу ценили и уважали, а Соня знала город как свои пять пальцев. Только чрезмерно пьяный, сумасшедший или отчаявшийся человек мог поставить на кон свою жизнь или здоровье, чтобы попытаться заполучить те несколько монет, которые могут оказаться в кошельке у вооруженного мечом прохожего.