Зов орды

Кузиев Эд

Она прикрыла глаза ладонью, осматриваясь вокруг. Вон и лошади, совсем рядом… их разбойники не тронули, ценный трофей никто стрелой портить не будет. Все, что ей нужно сделать – чуть пригнуться и побежать в ту сторону, даже не бежать, а пойти. На быструю тень смогут прореагировать стрелки, она уверена, что часть разбойников прикрывает своих товарищей с луками. А если пойти не сильно торопясь, то никто и внимания не обратит, тем более она никем тут как угроза и не воспринимается – такая же невольница, как и все… ну чуть лучше одета разве что, но кто в потемках разглядит?

Она уже сделала шаг вперед, щурясь от пламени, взметнувшегося вверх, как вдруг – остановилась. Ее взгляд прикипел к поясу одного из нападавших, который делал выпад своим копьем в сторону кочевника. Прямой цзянь. Меч-единорог. Оружие благородных. Что он забыл на поясе одного из самых низших? Она чуть прищурилась, оценивая ситуацию. Где остальные товарищи дикаря-кочевника непонятно… хотя почему – понятно, вон в

ночи клинки звенят и крики раздаются. Но тут, рядом с арбой и невольниками – тот самый воин, который насмехался над дикарем с кнутом. Максуд, варвар, который думает, что умеет владеть мечом. Сейчас он в нелегкой ситуации, потому что в руках у него его степная сабля, а в руках у разбойников – копья, которые давали им преимущество в дистанции. И если противник с копьем был один, возможно, этот Максуд и справился бы, она видела, что парень довольно быстр и ловок, достаточно для того, чтобы, отбив древко копья в сторону – сократить дистанцию и рубануть… даже не по копейщику, а – по руке, которая держит копье. Срубить пальцы, копья у разбойников достаточно короткие, это не длинные пики Императорской Стражи, короткого рывка вперед достаточно, на полтора шага. Но, к несчастью, противников у Максуда было трое, и все – внимательно следили за каждым его движением. Как только он пытался сделать этот самый рывок вперед – его останавливали тычками острых жал, вынуждая его останавливаться, уворачиваться или отбивать удары.

Честно говоря, ЯньЛинь было плевать на судьбу этого дикаря, как и всех других в округе, хоть бы все сдохли одним разом, в Поднебесной дышать стало бы легче… но вот прямой цзянь на поясе разбойника…

Она оглянулась по сторонам. Взяла с арбы увесистую палку, которой погоняли быков, и сделала шаг вперед. Ночь, темень, пламя костра впереди, трое, которые следят за каждым движением Максуда… наверняка их «срисовали» еще днем и знают, сколько всего здесь бойцов и в каком состоянии каждый, а значит, никто не будет ожидать атаки сзади. Если она не будет дергаться и кричать, а спокойно и осторожно подойдет сзади и ударит этого разбойника по голове. А потом – вытащит у него из-за пояса меч и … убежит. К лошадям. Конечно, идеальным вариантом было бы, если бы варвары и разбойники перебили друг друга, но такого счастья ей Гуанинь точно не пошлет. Забрать коня и убежать – совсем не то, что забрать коня и убежать с мечом на поясе. Одинокая девушка на лошади в диких местах – легкая добыча для каждого, будь то работорговец или просто желающий потешиться над беззащитной. Меч на поясе, меч в ее руке – это уже что-то. А противостоять мужчине она может только с мечом. Искусство фехтования стиля Змеи специально придумано для того, чтобы слабый мог противостоять сильному. Она не сможет победить воина, если у нее будет топор или палица, все что тяжелое и неповоротливое – не для нее. Прямой меч цзянь, ну может еще копье или кинжалы – вот ее выбор. Любое оружие, для которого не нужна сила, а умение. Она собирает крохи энергии Ци в средоточии дань-тянь, складывая пальцы левой руки перед лицо в кудзикири «Девять Символов Течения» или как называют это далеко на юго-западе, в стране дэвов и ракшасов – Ваджра-мудру.

— Стиль Змеи, — шепчет она, позволяя энергии брызнуть по пересохшим меридианам: — ускорение! Усиление! Змеиная кожа!

Она столь долго копила эти крохи энергии… и сейчас не позволит им пропасть! Ци вскипает в меридианах, и она чувствует, как мир вокруг чуть-чуть замедляется, как ее ослабшее от побоев и голода тело наполняется силой и энергией, как Змеиная Кожа – облегает тело с головы до пят. Она обязательно поплатиться за это… но потом. Сейчас – время действовать!

Она сделала шаг вперед, чувствуя холодную землю под своими босыми ногами. Подняла и отвела чуть в сторону тяжелую палку, которой погоняют быков… только бы не сломалась. И бить нужно вот сюда, не по макушке, а по затылку… а если сломается – то…

— Хрясь! — удар пришелся в аккурат туда, куда она и целилась, разбойник замер на месте, выпуская копье из рук и поднимая руки к голове… мало! Твердая голова, палка сломалась, гася удар, она сама – слабо ударила – неважно! Сейчас главное – успеть! Она бросилась вперед и в прыжке – протянула руку, хватаясь за рукоять меча, холодея от мысли, что рукоять может быть прихвачена на кожаный ремешок для пущей сохранности, и тогда она…

Но меч легко поддался, выскальзывая из ножен серебристой рыбкой лезвия и вон она уже поднялась с земли, держа его в руке и привыкая к балансу нового оружия. Легкий, прямой, судя по всему – хорошая сталь, из тех, что гнется, но не ломается, такой клинок сам найдет себе дорогу в доспехе противника, изгибаясь между стальными пластинками. Не клинок – мечта. Когда-то у нее был такой же. Она привычно взмахнула им в воздухе, и клинок издал сладостный ее уху свист, словно пел песню.

— Ах ты ублюдочная тварь! — взревел разбойник, который все еще держался за голову: - да я тебя… - он не успел закончить, как она – проскользнула вперед и взмахнула мечом, что так удобно лежит у нее в руке. Взмах! И разбойник схватился за шею, а она – отошла чуть в сторону, чтобы фонтан крови

из его вскрытого горла не забрызгал ее… самым кончиком клинка, как и положено. Она никогда раньше не убивала человека, хоть ее обучали лучшие учителя фехтования и фамильного стиля Змеи, но она никого раньше не убивала. Возможно, до того, как ее продали в рабство – она бы колебалась нанести смертельный удар незнакомому человеку, но после всего, что она пережила… еще один шаг и взмах! Разбойник – прикрылся древком копья, вытягивая его перед собой, блокируя удар, но лезвие меча на самом деле не обрушилось сверху в самой очевидной атаке, а ускользает назад по дуге и выбрасывается вперед! Укол! Глаза разбойника выпучились, он схватился за лезвие, которое проткнуло ему горло. Легкий поворот кисти и лезвие освободилось из разрезанных пальцев. Она сбросила его копье в сторону и на развороте – рассекает ему переносицу и глазные яблоки, обратным движением – срубила поднятую руку и коротким ударом ноги – повергла все еще стоящего, но уже мертвого на землю. Сглотнула пересохшим горлом и подняла меч, глядя на третьего разбойника. Почему-то ей это начало нравиться. Разбойник – пятился назад, выставив перед собой копье, он кричал, взывая к своих товарищам о помощи, и это – подстегнула ее к действиям. Она бросилась вперед, молча, как и подобает ученице стиля Змеи, это тигры ревут, когда бросаются на добычу, это орлы клекочут, падая на жертву с небес, но об атаке змеи узнают только тогда, когда ее ядовитые клыки уже вонзаются в плоть!

— Ааа! — кричал разбойник и тыча в нее копьем, вернее – это он думал, что тычет в нее копьем, ее рука – удлинилась и скользнула вдоль древка, отсекая пальцы и заставляя его – уронить свое оружие. Левой, уцелевшей рукой, он пытался достать из-за пояса длинный нож, но она – уже совсем рядом! Удар! Удар! Удар! Лезвием, острием, снова лезвием! Сверху вниз, по диагонали, разрубая ключицу и вниз – выпуская кишки! Снизу вверх, от паха к плечу! Снова сверху, перерубая поставленную в нелепой защите руку! Тычок в горло! В глаз! Поворот кисти и – второй рукой добавить удар по рукояти, вбивая острие меча прямо в мозг! Выдернула клинок и с разворота рассекла горло! Подлетая, в прыжке, ногой в грудь – уронив его на землю и …

— Все! Все! Да хватит тебе уже! – кто-то схватил ее за плечи, и она – разворачивается с ударом, но кто-то удерживал ее крепко, и , развернувшись, она узнает дикаря Максуда.

— Ты его уже в фарш изрубила, бешеная, — со смехом бросил ей в лицо: — хватит! Лучше пошли, ребятам поможем.

— Отпусти меня! — кричала она, понимая, что упустила свой шанс. Нужно было бежать раньше! И о чем она только думала….

***

Дерево, в ветвях которого держал дозор Батыр, стало братской могилой для неполной дюжины разбойников, а рядом с ними на коленях сидел Ханой, получая свои крохи силы и поднимая стяг. По жребию, пришла его очередь возвысится над равными, приобретая новые грани своего таланта. Мир стал сложнее и понятнее одновременно, открылись глаза на очевидные вещи, коих не замечал ранее. Походка, голос, интонация, одежда, хват оружия, мимика — все это стало намного информативнее, чем было до битвы. Открытые буквы в книге тайных знаний.

— Яньлинь, нужно оставить письмо для стражников и местных старейшин. Вырежи ножом на коре дерева, что разбойников судил отряд Ханоя из-за Желтой реки. А еще, ты хорошо танцевала с мечом, он твой трофей по праву. Негоже оставлять такую танцовщицу без пары.

Глава 5. Развилка

Рассвет и возвышение Ханоя были омрачены ранением Госры. Дрянная рана воспалилась за очень короткий срок, постоянно мокла. По всему выходило, что лезвие копья, на которое так неудачно напоролся кудесник, было отравлено. Времени выпарить лошадиную мочу и обработать рану не хватало. А ни в деревне, ни в округе не было возможности найти лекаря или хотя бы травника. Казалось, местные ничем и никогда не болеют. Но в действительности было иначе. Платить за услуги целителя у простых людей было нечем, и все те, кто мог излечить, вправить вывих или срастить поломанную кость, начали перебираться в города и крупные поселки, бросая деревни на произвол злого провидения. Чудо, что не случалось эпидемий в такой сложной ситуации, когда голод, усталость и постоянный страх были повседневной реальностью.

Даже весть о том, что банда разбойников уничтожена, не вызвала у местного населения радости или оживления, желания отблагодарить. Народ уныло брел в поля, горы или небольшой лесок на работы. И даже угрозы оружием ничего не изменили, кочевники лишь только теряли время. Сплюнув в сердцах, кочевники развернулись, осыпая проклятьями

Соорудив для побратима достойное ложе на арбе, пятёрка всадников пустилась в дорогу. Ляосинь, в новом статусе, гордо восседала на невысокой лохматой лошадке, придерживая трофейный меч рукой. Впервые за последние три месяца она чувствовала себя в безопасности и с некой уверенностью в завтрашнем дне. Но встречаясь взглядами с варварами, прятала улыбку и глаза. Больше всех она опасалась не Максуда, который был зол за ночную битву и её выходку, а Ханоя. Хитрый и коварный кочевник представлял большую опасность, чем вспыльчивый, хоть и простой мечник.