Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант. [СИ]

Царицын Владимир

– Надо же, как сопротивляется, - удрученно вслух пробормотал Илья.
– И как только сил у него хватает?

– Зато у нас они на исходе, - огрызнулся майор.
– Ещё раз пробуем, и если не получится, надо сматываться, с Серёгой или без, иначе нас тут всех накроют...

Илья ещё раз посмотрел на Горшечкина - его лицо было смертельно бледным, он тяжело, прерывисто дышал. Репин положил руки на мокрые от пота виски Серёги и попытался ментальной дугой отключить его сознание.

Рош Лочан, поставивший защитный экран, не смог

устоять перед такой колоссальной перегрузкой и не выдержал - отключился впервые в жизни и упал в глубокий обморок.

– Есть хочу, - первое, что сказал Серёга, открыв глаза. Он с трудом сел на высокой операционной кровати и с удивлением огляделся вокруг.
– Где это я?

– Ну ты даёшь, парень!
– хохотнул майор.
– Только очнулся и сразу жрать ему подавай! Боюсь, до самого Клима подхарчиться нечем будет. Можно, конечно, на пищеблок заскочить, но в данной ситуации, время работает против нас. Подняться и самостоятельно прогуляться сможешь? Ты, конечно, знатно отощал на глюкозе да на витаминах, но на вид - по-прежнему не слабый. Дойдём до машины - шоколадку получишь, а сейчас вставай!

– Вставай, Серёга, - эхом откликнулся Репин.
– Пара сматываться отсюда!

Они подхватили охнувшего Горшечкина под мышки и буквально выволокли его на себе в коридор. Тот сначала еле переступал ногами, потом стал ступать всё увереннее, прямо на глазах возвращаясь к жизни.

– Дай я сам его придержу, а ты прикрывай!
– скомандовал Илья, обхватывая Горшечкина за обретённую в результате болезни талию.

Майор послушно остался в арьергарде их малочисленной группы.

Неожиданно дверь в другом конце коридора распахнулась и из неё, покачиваясь, вышел Доктор. Он мутным взглядом посмотрел на непрошеных гостей, но никого спьяну не узнал; плохо ворочая языком, проорал:

– Это что за бардак, господа курсанты?! Кто вас сюда пустил, охламоны? А ну, марш в казарму!

– Вот так встреча!
– радостно воскликнул Андрей.
– Да вы никак пьяны в зюзю, господин мозгоправ. Нехорошо!
– покачал он головой и продолжил, куражась: - Пьянка на рабочем месте карается выговором с занесением в личное дело, лишением премии и тринадцатой зарплаты. Вплоть до отстранения от должности и смертной казни.

Доктор тряхнул головой и часто заморгал, до него дошло, наконец, что перед ним не курсанты и даже не экорейнджеры, и что добра от этой неожиданной встречи ждать нечего. Тяжёлая челюсть экоровского психиатра отвисла, глаза из мутных сделались стеклянными. В застывшем взгляде читался не страх, а фатальная обречённость.

Андрей подтолкнул к выходу Илью, приобнявшего за талию всё еще некрепко державшегося на ногах Горшечкина.

– Идите к флигелю, мужики, я вас догоню.

Репин посмотрел товарищу в глаза и увидел в них решимость, круто замешанную на лютой злобе.

– Андрей, может, не стоит... Давай, я его просто усыплю и память последних трёх часов сотру?
– Предлагая альтернативный

вариант нейтрализации ненужного свидетеля, Илья догадывался, что Иванов его категорически отвергнет, но не предложить не мог.

– Я его сам усыплю, - со странной усмешкой, изломавшей побелевшие губы, процедил майор.
– Нет, Илья, незачем этой гниде белый свет коптить.

– Не он, так кто-то другой будет над людьми издеваться ...

– Одной гнидой меньше будет, - отрезал Андрей.
– Всё, разговор закончен, Илья. И даже не пытайся мне помешать.

Он решительно вытолкал товарищей из коридора и повернулся к Доктору, замершему посредине коридора, как тушканчик перед поднявшейся на хвосте и изготовившейся к смертельному броску коброй...

Репин с Горшечкиным только и успели, что спуститься с крыльца и пройти с десяток метров, как их нагнал Иванов и молча зашагал рядом. Илья скосил взгляд: на лице майора блуждала странная улыбка, более похожая на гримасу брезгливости; Репин понял, что щадить Доктора его товарищ не стал, собственно, это было понятно сразу. Илья подумал о другом - правильно ли поступил Андрей, убив человека? Насколько оправдано было это насилие? Или в поступке майора сыграло роль банальное проявление жестокости?..

'Да, Андрей жесток, его жизнь сделала таким, но чем я лучше его? Ведь я тоже этой ночью убил человека. Правда, тот не был пьян, как Доктор, и в его руках было оружие, и действовал я, можно сказать, автоматически. Но разве это оправдание, ведь того тоже можно было усыпить, как я сделал это с его напарником и с этой женщиной... Мы стали чересчур жестокими. Если так Так дело пойдёт, наша дорога ко всеобщему счастью окажется заваленной трупами...'

Андрей вдруг резко повернул голову, оборвав невысказанные мысли Репина, поглядел упор и, прищурившись, процедил:

– На войне как на войне, парень. И нечего раскисать, иначе туго тебе придётся.

– Да я и не раскисаю, - пожал плечами Илья, сам себя не вполне понимая в этот момент.

– Вот и славно, - кивнул майор и посоветовал: - А сомнения свои самоедские под контролем держи, тебя этим приёмчикам обучали... Ну что, мужики, ещё рывок, как говорится, и мы в окопе... Так, Серёга, твой выход. Если дверь закрыта... а ты, помнится, говорил, что она должна быть всегда закрыта?

Горшечкин согласно кивнул, затем тряхнул головой и тут же переспросил:

– А я говорил?

– Ну ты даёшь! Видать ещё не совсем выкарабкался, одной ногой на том свете пока стоишь. Говорил, когда мы побег планировали. Что ключи, мол, только у дежурных, да у Кеши имеются.

– Да... Ну...
– непонимающе промычал Горшечкин.

– Баранки гну, в дверь стучи, - приказал майор.
– Если тебя твои коллеги в глазок увидят, откроют. Нет, Илья, конечно, может Кешей прикинуться ради такого случая, он же у нас теперь скульптор. Но с другой стороны, охранники увидевши Кешу, опешат - почему у него нет ключа?