Зов смерти
Шрифт:
Как бы то ни было, она чувствовала именно отголосок. Очень четкий и ясный. Причем довольно близко.
Ей показалось — где-то рядом мертвое тело. Мощность этого импульса говорила не столько о том, чтомогло быть его источником, сколько о том, когдаон появился. Виолет вытащила из ушей наушники и замедлила шаг. Потом остановилась совсем, размышляя, что же делать дальше.
Можно было попытаться найти источник этого отголоска прямо сейчас. Но мысль, что где-то рядом может оказаться еще один труп — может быть, Маккензи
С другой стороны, она ведь знает эту тропинку, да и все вокруг, как свои пять пальцев, и может в любой момент вернуться, чтобы позвать помощь.
Она огляделась, чтобы определить, где сейчас находится, и запомнить это место. И решила вернуться.
Побежала обратно, стараясь не потерять этот звук, тонкий и высокий.
Это оказалось проще, чем она предполагала. Он следовал за ней.
Сердце сжалось, а затем забилось с удвоенной скоростью. Виолет побежала быстрее, не переставая напряженно прислушиваться.
Источник определенно перемещался — он приближался, несмотря на то, что Виолет бежала от него.
И тут ее словно громом поразило. Это вовсе не эхо смерти — это отпечаток. А значит, здесь, в лесу, вовсе не жертва, а сам охотник.
Первой ее мыслью (не считая стремления оказаться как можно скорее дома) было предположение, что это какой-то зверь. Койот или волк, может быть, медведь, почуявший ее в лесу. Но что бы это ни было, оно стремительно приближалось, и Виолет охватил парализующий страх — страх никогда не выбраться отсюда живой. Дом был еще слишком далеко. И бежать туда нужно изо всех сил, может быть, даже сойти с тропинки. Кто-то преследовал Виолет, и она — невероятно, но факт — знала, что у нее нет выбора. Расстояние между ней и этим кем-то стремительно сокращалось.
Она бросилась влево, с расчищенной тропинки в густые заросли кустов и высоких папоротников. Жгучая крапива хлестала Виолет по ногам, ей приходилось высоко поднимать ноги, чтобы не прикоснуться к ее ветвям. Но адреналин уже зашкаливал, поэтому механизм «бей или беги» начал действовать. Ей казалась, что воздух входит в легкие глубже и быстрее, отчего бежать становится намного легче.
Но кто бы ни рыскал здесь в лесу — сейчас он преследовал ее по пятам.
Виолет слышала собственное дыхание, тяжелое и прерывистое, и пыталась правильно определить, куда бежать. Она оглянулась, но никого не увидела. Сейчас ей не нужны глаза, чтобы знать наверняка — он там. И определенно, преследует ее.
Вдруг она споткнулась — довольно сильно, но все же не потеряла равновесия.
И в тот же момент, когда она коснулась коленом земли, стараясь все же не упасть, обернулась. Немного повернула голову вправо… и увидела это. Точнее, его.
Она вскочила на ноги так быстро, что сама не ожидала. На каком-то инстинктивном порыве бросилась влево. Она бежала со всех ног. Плохо было то, что теперь она бежала не к дому, а отнего. Сейчас, правда, это было не важно, главное, оторваться от того, кто
Она старалась не думать ни о чем, кроме того, куда бежать и как оставить преследователя позади. Но вид его, уже догоняющего, наводил ужас. Он был в камуфляже, а камуфляж ассоциировался у Виолет скорее с военными, нежели с охотниками. Даже его лицо покрыто армейской защитной раскраской, глаза обведены черными кругами. Но хуже всего, страшнее всего был отпечаток смерти, который он нес на себе.
Он убийца, который хочет убить ее.
Она нутром чувствовала его приближающиеся шаги, словно раскаты грома, — он уже не прятался. Она бежала изо всех сил по неровной лесной земле, меж высоких стволов деревьев.
Она слышала, как впереди шумит река, и знала, что бежит прямо к ней. Это было плохо, очень, очень плохо. Это означало, что она выбрала совсем неверное направление: река, преградив ей путь, станет ловушкой, в которую ее без труда загонит преследователь.
Какой-то звук донесся до Виолет издалека, ворвавшись в помутненное ужасом сознание. Она пыталась прислушаться, но звук сразу же исчез, она даже не успела понять, что это было.
Она пробиралась сквозь густые ветви, хлещущие по лицу и рукам, и радовалась, что ноги сами выбирают ровное место, — стоит ей споткнуться, как этот человек моментально сократит расстояние, выигранное ею. Она уже начала уставать, панический ужас обессиливал, лишая способности мыслить.
Снова раздался тот звук, на сей раз громче. Эти вибрации определенно не были теми резкими и тонкими, исходившими от ее преследователя. Но Виолет так и не могла разобрать, что это.
Она метнулась влево — обогнуть ствол кедра, преградивший ей путь, — и услышала позади себя тяжелый бег этого человека. Бросилась вправо — в надежде, что он наткнется на дерево, разделявшее их.
Только на третий раз ей удалось опознать новый звук. В густом лесу слышался чей-то голос. Надежда волной захлестнула ее, хотя голос слышался так далеко, что нельзя было ни узнать его, ни разобрать слова.
Не раздумывая, она завопила в ответ, набрав в измученные легкие как можно больше воздуха:
— ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! — Ужас сдавил горло, и теперь из него вырвался только невнятный хрип. Времени прислушиваться, ответят ли ей, не было.
Она снова наткнулась на что-то острое, выступающее из земли. И снова споткнулась, и снова удержала равновесие. Она не знала, надолго ли ее хватит и сколько еще она сможет удерживать преследователя позади. Легкие словно горели, в боку пульсировала нестерпимая боль.
Голос раздался снова. Намного, намного громче. Виолет наконец разобрала слова… и узнала этот голос.
Это был Джей!
— Ви-о-лееет! — звал он. — Ви!
Она чуть не расплакалась от радости и облегчения, хотя не была уверена, стоит ли радоваться. Может быть, его появление здесь означало только то, что убийца выйдет сегодня из леса, неся на себе два новых отпечатка смерти вместо одного. Но восторг все равно наполнил ее от одного только звука его голоса.