Зов странствий. Лурулу

Вэнс Джек Холбрук

Джосс Гарвиг возмущенно воскликнул — хотя никто не мог расслышать его слова: «Во имя всего кошмарного и отвратительного, что за чертовщина! Это же не музыка — даже не авангардистский сумбур!»

Два пацана схватили подносы и, пританцовывая, стали обходить сидящих за столами, почти приставляя край подноса к шее каждого посетителя. Высоко подпрыгивая, они трясли бедрами в воздухе, подчеркивая ритм прыжков странным уханьем, напоминавшим отрыжки. По мере того, как они перемещались по кругу, посетители трактира неохотно расставались

с монетами, бросая их на подносы.

Мирон заорал, обращаясь к Флодису, стоявшему рядом с ничего не выражающим лицом: «Что происходит?!»

Наклонившись, Флодис сказал ему на ухо: «Это клоуны с Речного острова! Выступают бесплатно, поэтому им позволяют приходить. Неплохая сделка — нам это развлечение ничего не ст'oит, хотя, как видите, они настаивают на чаевых. Как только они соберут десять сольдо, развлечение прекратится».

Танцующие пацаны приблизились к Джоссу Гарвигу. Тот приготовился было гневно оттолкнуть поднос локтем, но Флодис бросился к столу, чтобы удержать его, и прокричал: «Не торопитесь! А то вся их труппа подбежит к вашему столу и начнет здесь шуметь и танцевать!»

Лицо Гарвига исказилось противоречивыми эмоциями, но в конце концов он бросил на поднос несколько монет, после чего пронаблюдал, все еще кипя возмущением, за тем, как команда «Гликки» положила на поднос несколько грошей, тем самым избавившись от сорванцов. Завершив обход павильона, наглые попрошайки снова сгрудились под эстрадой и передали подносы старшим клоунам. Шум мгновенно прекратился: «музыканты» подсчитывали улов. По-видимому он показался им достаточным, так как они соскочили с возвышения и убежали, той же сгорбленной трусцой, в темную рощу за трактиром.

Гарвиг повернулся к Малуфу: «Никогда еще я не ценил так высоко утешительную тишину! Прекращение этого жуткого гвалта само по себе доставляет огромное удовольствие».

«Тишина нередко производит успокаивающее действие», — согласился капитан.

«Жаль, что тишину нельзя разливать в бутылки и продавать на рынке в качестве общеукрепляющего эликсира!» — заметил Винго.

«На любой спрос есть предложение, — откликнулся Шватцендейл. — Настойка цианистого калия производит желаемый эффект».

«Чрезмерный эффект, — с улыбкой возразил стюард. — И, кроме того, необратимый».

«Винго совершенно прав, — поддержал его капитан Малуф. — Хорошего помаленьку». Поразмыслив, механик вынужден был уступить.

За соседним столом Вермира тянула супруга за руку: «Здесь не так уж интересно, причем какие-то небритые молодые люди глазеют на Тиббет самым неприличным образом! Пора идти».

Джосс Гарвиг обвел взглядом домочадцев: «Так что же? Пойдем?»

«Не забывай — завтра у нас будет более чем достаточно развлечений. Если мы тут засидимся, мы не успеем выспаться как следует».

Скорчив капризную гримасу, Тиббет оценила внешность молодых болванов, поведение каковых вызывало у ее матери такое беспокойство. Их нельзя было назвать привлекательными,

причем у двоих наблюдались смехотворно пушистые усы. Девушка спросила Флодиса: «Какие-нибудь еще развлечения предвидятся?»

«Не в самое ближайшее время. Но, если я не ошибаюсь, скоро должны появиться канатоверты».

«Они тоже будут шуметь?» — поинтересовался Гарвиг.

«В какой-то мере».

«Тогда здесь нечего ждать», — Гарвиг повернулся к четырем астронавтам: «Скорее всего мы встретимся в Медовом Цвету, но пока что позвольте пожелать вам удачи и спокойной ночи».

Гарвиг и его семья покинули трактир «Зеленая звезда». Малуф спросил спутников: «Еще по кружке их вполне приличного эля?»

«Не откажусь, — отозвался Шватцендейл. — Если канатоверты нам наскучат, мы всегда успеем уйти».

Винго и Мирон придерживались сходной точки зрения, в связи с чем Малуф подозвал Флодиса, и тот принес еще четыре кружки эля.

Прошло полчаса, но канатоверты так и не появились — Флодису пришлось признать, что они, возможно, задержались в таверне Лукантуса или, что еще более вероятно, уже разошлись по домам.

Голос Флодиса вдруг задрожал, он прервался на полуслове. Его внимание привлекло прибытие двух пожилых субъектов в длинных черных плащах и черных шляпах с надвинутыми на лоб широкими полями. Пару минут эти двое стояли у входа в павильон, обозревая присутствующих. Мирона удивило явное беспокойство Флодиса — может быть, юный официант в чем-то провинился, и теперь его пришли арестовать? Скорее всего, причина заключалась в другом. Возникало впечатление, что люди в черных плащах были должностными лицами из провинциального городка или селения. Худые, среднего роста, оба держались навытяжку, словно подчиняясь какому-то аскетическому этикету; у них были морщинистые бледные лица, круглые черные глаза, острые подбородки.

Субъекты в черных шляпах подошли к столу, стоявшему у входа, сели и замерли. Их неподвижность показалась Мирону неестественной. Он подал знак Флодису — тот неохотно приблизился. «Кто эти двое? — Мирон показал на них пальцем. — Канатоверты?»

Флодис нервно облизал губы и выпалил: «Ни в коем случае не обращайте на них внимание, прошу вас! Это верховоды, чены — зачем-то они спустились с гор. Кому-то сегодня не поздоровится».

Мирон повернулся к капитану: «Вы слышали?»

«Слышал».

Мирон украдкой изучал «верховодов». Помимо странной неподвижности, в них не было ничего, чем можно было бы объяснить паническую нервозность Флодиса.

Мирон сказал официанту: «Судя по всему, это всего лишь пара вежливых пожилых людей, они ведут себя тихо и никому не мешают. Чего ты так боишься?»

Флодис напряженно рассмеялся: «Это стервятники самого высокого полета! Они якшаются с призраками и знают вещи, которые настоящим людям знать не положено. Даже не смотрите на них! Они вас сглазят, и по ночам вас будут душить домовые, сидя у вас на шее!»