Зов странствий. Лурулу
Шрифт:
Малуф кивнул: «Вполне логичное умозаключение».
Но Калаш еще не закончил: «Мы надеялись, что вы проявите подобающую случаю щедрость, но спорить с вами так же невозможно, как пробить лбом каменную стену».
Капитан отвернулся от перрумптера: «Кому-нибудь еще нужны какие-нибудь разъяснения?»
Полоскун задумчиво нахмурился и выступил вперед, всем своим видом показывая, что он мог бы задать капитану вопрос, но еще не совсем понял, в чем собственно этот вопрос заключается. Капитан Малуф проигнорировал его и обратился ко всем присутствующим:
«Я хотел бы выступить с объявлением. Команде нашего судна нужен отдых — все мы устали и перенесли несколько нервных потрясений. Кроме того, «Гликке» требуется портовое
«Никогда не слышал о таком месте! — заявил Полоскун. — Объясните, будьте добры, что такое «Лурулу» и где она?»
«Лурулу — особенный мир или особое понятие: о нем упоминается в мифах и легендах. Даже теперь, после многих лет поисков чего-то безвозвратно потерянного, Лурулу остается для меня тайной. Но в один прекрасный день я обернусь через плечо — и Лурулу окажется у меня за спиной, и невозможно будет понять, как я не нашел ее раньше. Сегодня мы летим в Коро-Коро. Тем не менее, у меня есть предчувствие чего-то неминуемого, чего-то важного: предчувствие меня не обманет, в этом я совершенно уверен. Что нам готовит грядущее? Не знаю. Тайна есть тайна».
Полоскун продолжал пребывать в замешательстве: «И Лурулу — часть этой тайны?»
Малуф неопределенно пожал плечами: «Возможно. Мне может не понравиться то, что я найду — когда я это найду и если я смогу это найти».
«Но чт'o вы ищете?»
Капитан улыбнулся: «Могу сказать только одно. Если мне посчастливится — или не посчастливится — то, что я ищу, найдется на Флютере».
«Любопытно! — Полоскун повернулся к Монкрифу. — А вы, сударь? Тоже занимаетесь поисками Лурулу?»
«Меня влечет в этом направлении, — признался Монкриф. — Каждый раз, когда мне удается выиграть у Шватцендейла, я замечаю проблеск надежды. В общем и в целом я надеюсь, что легендарная труппа Чародея Монкрифа воскреснет во всей своей славе! Это была бы Лурулу чистой воды!»
Полоскун взглянул на стюарда: «А ты, брат Винго? Где ты найдешь свою Лурулу?»
«Это трудно выразить словами, — сказал Винго. — Для меня Лурулу — именно то, что я пытаюсь запечатлеть в своем альбоме, «Карнавал Ойкумены». Лурулу скрывается также в элементарном уравнении, описывающем Истину, но по этому поводу я не хотел бы пускаться в дальнейшие рассуждения».
«Мои надежды носят гораздо более конкретный характер! — вмешался Мирон. — Цель моих странствий — в том, чтобы найти леди Эстер Ладжой. И когда я ее поймаю, надеюсь, неподалеку окажется какая-нибудь тюрьма, где она сможет провести остаток своих дней, потому что врожденное благородство не позволит мне сделать то, что я на самом деле хотел бы с ней сделать!»
Полоскун снова повернулся к Малуфу: «Не могли бы вы, капитан, подробнее разъяснить нам сущность ваших поисков?»
Капитан Малуф печально улыбнулся: «Мне не терпится прибыть на Флютер — это все, что я могу сказать. Там, в бескрайних просторах пустынных морей, все еще ждут неразгаданные тайны. Так или иначе, желаю удачи всем присутствующим!»
Полоскун начал было формулировать еще какой-то жизненно важный вопрос, но капитан уже ушел: он вернулся в рубку управления и приблизился к носовому иллюминатору. Фраметту все еще нельзя было заметить невооруженным глазом. «Что произойдет, если вообще что-нибудь произойдет? — пробормотал себе под нос Малуф. — Нужно взять себя в руки и не поддаваться предчувствиям полностью». Он продолжал смотреть в ту точку черной пустоты, где должна была появиться искорка
Еще несколько секунд капитан стоял, глядя на звезды. Наконец ему показалось, что в бездонной глубине космоса — прямо по курсу — мелькнул золотистый проблеск Фраметты.
~
Глава 3
Наблюдателю, находящемуся на орбите, география Флютера представлялась исключительно необычной — даже, пожалуй, единственной в своем роде, по меньшей мере в пределах Ойкумены. Охлаждаясь в первородном расплавленном состоянии, этот мир съеживался, выдавливая уже образовавшуюся кору в виде девяти гигантских антиклинальных складок, вздымавшихся вдоль меридианов одного полушария, в то время как другое оставалось почти плоской равниной. По мере того, как поднимался уровень моря, двусторонне-наклонные складки превратились в девять узких континентов, тянувшихся с севера на юг и разделенных мелкими морями. Противоположное полушарие утонуло в водах огромного океана, лишенного каких-либо островов. Наделенный мягким климатом, Флютер заразился жизнью, и вся его суша оделась зеленью бесчисленных разновидностей.
Со временем группа ойкуменических мигрантов прибыла с перенаселенной планеты Эргард и рассеялась по всем девяти континентам. Через пять лет, на Первом Конклаве, первопоселенцы обязались соблюдать несколько суровых заповедей, чтобы неукоснительно контролировать численность населения и никогда не допустить превращение Флютера в бетонные джунгли небоскребов с подземными «муравейниками», грязными и вонючими, вечно забитыми толпой улицами и душными «жилищными блоками», где едва могли разойтись два человека. Все это они твердо решили навсегда оставить в прошлом. «Пусть проходят века и тысячелетия, — поклялись они, — никогда этот новый чудесный мир не подвергнется такому осквернению!» Фляуты (как они сами себя называли) произвели геодезическую разведку всех континентов и подразделили пахотные земли на округа, определив максимальную численность населения каждого округа, превышать которую запрещалось под страхом смерти. Через тысячу лет фляуты жили в ста сорока семи селениях, неравномерно рассредоточенных по девяти континентам, не считая особого скопления сооружений вокруг космопорта Коро-Коро на Пятом континенте. К этому времени максимальная допустимая численность населения Флютера — девяносто девять тысяч человек — была уже давно достигнута.
Туземная флора мирно сосуществовала с десятками экзотических растений, импортированных с Древней Земли и других планет. Повсеместно распространенные кокосовые пальмы [3] клонились к морю на тысячах пляжей; инопланетные деревья твердых и мягких пород, цветущие кустарники и лозы росли в лесах и по горным склонам Флютера. Состав сухопутной фауны ограничивался ящерицами и насекомыми, тогда как морская живность была гораздо разнообразнее, в связи с чем изучение морей и океанов Флютера было интереснейшим, хотя и небезопасным занятием.
В Коро-Коро находились знаменитый отель «О-Шар-Шан», а также множество других, более или менее фешенебельных туристических гостиниц. Несмотря на сложность соответствующих расчетов, столица подлежала тем же правилам контроля рождаемости, что и вся остальная планета, и оставалась не более чем городком скромных размеров.
2
Как только «Гликка» приземлилась в космопорте Коро-Коро, по трапу поднялась группа местных должностных лиц. Они с необычной скрупулезностью относились к соблюдению предусмотренных процедур: два медика проверили все помещения судна, команду и пассажиров на наличие признаков инфекционных заболеваний, тогда как еще один медик-технолог фильтровал пробы судовой атмосферы в поисках нежелательных вирусов, пыльцы, спор и белков. Не обнаружив ничего, что могло бы их заинтересовать, медики удалились.