Званый ужин в английском стиле
Шрифт:
— Вы не знаете? — недоверчиво спросил Билли. — Что-то мне не верится.
— Ну, скажем так: у меня есть догадки, — объяснила молодая женщина. — Но для следствия они ничего не значат. Марсильяку надо знать наверняка. Впрочем, я не сомневаюсь, что он скоро узнает правду.
— Вы Анна Владимировна Верховская, урожденная Серебрякова, жена статского советника Павла Петровича Верховского. Верно?
— Верно. Но я никого не убивала.
— Вы сознаетесь в том, что на вечере в своем доме подсыпали одному из гостей, Пьерлуиджи Беренделли, мышьяк под видом сахара с целью отравить?
— Нет. Нет, нет, нет! Я не понимаю, о чем вы говорите!
— Позже вы точно таким же образом пытались отравить баронессу
— Вы лжете! Никто ничего не видел!
— Но вы хотели ее смерти?
— Нет!
— За что вы хотели убить Беренделли?
— Я никого не убивала! Я мать, у меня сын, семья! За что, за что? Господи, прости моим гонителям!
— Бесполезно, сударыня, все улики против вас. Вы носили при себе мышьяк, и тот же самый мышьяк был обнаружен в чашке баронессы Корф, которую она не стала пить. Кстати, когда она изобразила, что отравлена, на вашем лице мелькнуло такое торжество…
— Неправда! Я не хотела ей зла!
— Да, вы всего лишь хотели убить ее. Может быть, вы лучше расскажете, что именно вам сказал Беренделли?
— При чем тут он?
— Маэстро прочел по вашей ладони ваше прошлое. Прошлое, которое вам не хотелось вспоминать и о котором, как вы полагали, никто не догадывался.
— Сударь, это невыносимо! Что такого мог увидеть на моей ладони какой-то жалкий шарлатан? Ну что, скажите мне, он мог там увидеть?
— У нас есть некоторые соображения на сей счет.
— Вот как? Для человека, который кажется приличным, вы слишком самонадеянны, сударь! Я не совершила ничего дурного!
— Расскажите нам о вашем браке.
— Что?
— О том, как вы вышли замуж за Павла Петровича. Не хотите? Тогда попробую я. Ваша семья была разорена, отец умер еще до вашего рождения, а мать была вынуждена просить помощи у родственников. Женщина умерла, когда вы были совсем еще ребенком, верно? Вас воспитала ваша тетка Марья Игнатьевна, у которой, кроме вас, было двое собственных дочерей.
— И что из того? К чему вы клоните, сударь?
— Родители Павла Петровича жили в то время неподалеку от вас. Его семья была дружна с семьей вашей тетки, и уже давно было решено, что он женится на одной из ваших кузин. Я прав?
— Ах, вот оно что! Да, действительно, Павлуша должен был жениться на Лизе. Но она умерла еще до свадьбы.
— Да-да. Помнится, врачи еще подумали на то, что девушка отравилась, потому что она очень мучилась и скончалась не сразу. Однако никто даже подумать не мог, что на самом деле отравили ее вы…
— Какой вздор! Вздор, и больше ничего!
— Нам известно, что в юности у вас были нездоровые легкие и доктора лечили вас мышьяком. Всем прекрасно известно, что данное лекарство в больших дозах превращается в яд. Незаметно вы накопили большую дозу мышьяка, после чего отравили свою кузину.
— Это неслыханно! Ваши домыслы просто смехотворны, милостивый государь!
— Не домыслы, а правда. Признайтесь, вы очень завидовали Лизе? По отзывам тех, кто ее знал, она была яркая, красивая. Тетка собиралась дать ей значительное приданое. И самое главное — именно она должна была выйти замуж за вашего соседа Павла Верховского, который в то время считался очень выгодным женихом.
— Ах, сударь, сударь! Признаться, мне очень жаль вас. Да если бы люди травили мышьяком всех, кому завидуют, смею вас заверить, никакого мышьяка не хватило бы!
— Однако, когда Лиза наконец умерла, выяснилось, что ваша тетка не оставляет своих намерений. Только теперь Павлуша должен был жениться на Насте, ее младшей дочери. Странное совпадение: Настя тоже умерла вскоре после помолвки. И то, как она умирала, дает основания подозревать, что ее тоже отравили мышьяком. И сделали это опять же вы.
— Да вы не в своем
— Вы были юны, но являлись круглой сиротой и к тому же не получили в наследство ничего, кроме огромных долгов. Вы полностью зависели от того, что вам согласна была давать ваша тетка Марья Игнатьевна, а я подозреваю, что давала она не слишком много. Кузины, вероятно, были к вам добры, но доброта, идущая сверху вниз, больно ранит. Вы увидели в браке с Павлом Верховским возможность устроить свою жизнь и более ни от кого не зависеть. И вы не стали упускать ее. Однако на пути к вашему счастью стояли два человека. Две кузины, Лиза и Настя. И вы, не задумываясь, устранили их. Никто ни о чем не догадался. Никому и в голову не могло прийти, что вы хладнокровно и безжалостно отравили их, чтобы они не смогли помешать вам. И ваши расчеты вполне оправдались. Тетка после смерти дочерей переключила все свое внимание на вас и добилась того, чтобы Павел женился на вас. Вы могли торжествовать — все получилось так, как вы хотели. О да, вы были хорошей женой, любящей матерью. Вы получили свой кусочек счастья, ради которого пошли на двойное убийство. Но потом в вашем доме появился человек, для которого не было тайн, и по вашей руке он прочитал, что вы убийца. Более того — сказал вам это в лицо. Может быть, он не обвинял вас, но вы сразу же поняли, что именно вам грозит. Весь ваш уютный мир, который вы себе создали, мог рухнуть. И ради того, чтобы его спасти, вы положили яд в чашку предсказателя. Не так ли, Анна Владимировна?
— Боже мой, боже мой… И зачем только я пригласила к себе проклятого итальянца? Если бы не он… Если бы не его слова, я была бы сейчас счастлива и довольна! И моя семья не страдала бы так, как она страдает из-за меня…
— Да, боюсь, вашему мужу придется выйти в отставку по семейным обстоятельствам. Вряд ли он сможет работать, как раньше. А вашему сыну, впечатлительному юноше, придется жить с мыслью, что его мать — убийца. Теперь вы понимаете, что вы наделали?
— Я понимаю… я все понимаю… да. Но я не могла… не могла вынести… Тетка, которая попрекала меня каждым куском хлеба… Мне приходилось носить только черные платья, иначе она начинала меня грызть. Кузины давали мне шали и косынки, которые им надоели… им казалось, что они совершают доброе дело… И я всех их возненавидела, они мне были противны! Когда я заболела, тетка сказала, что я скоро умру и больше не буду им обузой… Услышав это, я поняла, что ничего им не должна. Они больше заботились о своих собаках, чем обо мне. Я была хуже собаки — бедная родственница, от которой они были бы рады отделаться. Вам не понять, какую жизнь я вела! Только Павлуша оказался совсем другим… Он был тогда веселый, оживленный, много охотился, всегда был со мной предупредителен… Он единственный относился ко мне как к человеку. Никогда, ни разу в жизни он не обидел меня, ни тогда, ни потом… И я бы никогда не посмела обидеть его. Я мечтала выйти за него, но его родители и тетка уже все решили… Я была для него нехороша, не то что Лиза или Настя… А ведь он их не любил! Но Павлуша не мог перечить родителям… Мои кузины сделали бы его несчастным. Я спасла его…
— Да, но какой ценой, Анна Владимировна, какой ценой! Неужели вы всерьез все это говорите?
— Вам не понять, милостивый государь. Вы не были на моем месте.
— Вы можете мне не верить, но я тоже был беден, очень долгое время. И семья моя тоже была разорена. Но ни разу мне не приходила в голову мысль пойти, к примеру, начать грабить людей на большой дороге.
— Ни разу? Вы счастливый человек, сударь. Вы можете довольствоваться тем, что у вас есть. А я не смогла. Я всю жизнь должна была страдать из-за того, что мой отец был картежник, который все состояние семьи пустил по ветру, а моя мать была слишком слабовольна, чтобы ему противостоять. Мне надоело отвечать за чужие грехи.