Звено золотой цепи. Исторические повести о еврейском народе
Шрифт:
Лея стала его женой, и они прожили вместе много лет. Что же случилось с ней; она не отвечает на вопросы, пугливо оглядывается по сторонам, словно кого-то ищет? Что мешает жене вспомнить совместно прожитую жизнь, их счастливые годы в маленьком уютном доме, где они подружились и сроднились?
Сознание медленно возвращалось к женщине. Она успокоилась, пришла в себя. Жуткий страх, поразивший её более двадцати лет назад в момент укуса змеи, лишивший на многие годы воспоминаний о прошлой жизни, сейчас, в минуту смертельной опасности, сместил в сознании временное пространство и неожиданно восстановил в памяти ясную картину времени и реальных событий. Лея как будто вернулась
– Нам, евреям, запрещено родниться с другими народами. Мы не смешивались с египтянами, несмотря на тяжёлое рабство, сохраняли родословную от двенадцати сыновей праотца Яакова. Мать поведала мне историю Дины, дочери Яакова, которая в Шхеме пострадала от насильника, сына правителя этого города. Её братья, Шимон и Леви, уничтожили целый город, отомстив за коварное надругательство. Дина родила дочку от иноверца, которая спустя годы вышла замуж за праведного Йосефа, ставшего вторым лицом в Египте после фараона; он спас всю страну от голода и семью Яакова, перебравшуюся в Египет. И ты взял меня в жёны не по моей воле; но мы сможем остаться вместе, если согласишься жить по законам евреев, которые я помню от отца и матери, если нет – мне придётся уйти…
– Я сделаю всё, что ты скажешь, – в глазах у Мари появились слёзы, – не могу тебя потерять… – Он запнулся и замолчал. Жизнь с Леей изменила его отношение к соплеменникам. Он старался не вступать в пустые разговоры, не развратничал, не пьянствовал, даже перестал поклоняться своим истуканам.
Лея не могла вернуться к соотечественникам, но Мари рассказал ей, что много лет назад евреи освободились от рабства и вышли из Египта. Всевышний совершил небывалые чудеса для избранного народа; империя египтян рухнула; армия фараона утонула в море, преследуя бывших рабов. Евреи подошли к границам Ханаана, чтобы овладеть обещанной страной. Эти поразительные новости облетели весь древний мир. Поговаривали, что многострадальный народ удостоился Божественного Откровения и Особого Учения, полученного от Могучего Незримого Творца. Но, несмотря на награды и подарки, евреи чем-то разгневали Небесного Властелина, и Он отправил их в пустыню, облекая на долгие годы скитаний, искупавших тяжёлую вину. Нужно ждать, пока они снова вернутся, заслужив прощение.
Лея радовалась, что её родные стали свободными, и если они живы, то когда-нибудь она сможет вернуться, обнять отца и мать, братьев и сестёр. Ради этого стоило жить…
Их семейные отношения изменились, повлияв на дальнейшие события нового мировосприятия. Лея объяснила мужу, что в назначенный срок должна погружаться в проточную воду, после отстранения в период женского недомогания. Недалеко от дома, где протекал небольшой ручей, обнаружили естественный природный бассейн; и женщина, отсчитав положенные дни, погружалась в водоём, совершая ритуальное очищение.
Обиженный муж поначалу даже злился, когда приливы страсти толкали его к запретной жене, нервничал, раздражался по пустякам; а когда в первый раз после, как ему казалось, огромного перерыва в интимной жизни по согласию жены снова был с ней, понял, что значит для них этот новый строгий еврейский закон, пробудивший к жене огромное чувство любви и уважения, как много лет назад в момент первой близости. Это чувство любви и обновления после вынужденной разлуки было трепетным и возвышенным; и вскоре их ждало настоящее чудо: женщина обнаружила беременность. Наконец-то у них родится долгожданный ребёнок, желанное дитя – плод нелёгкой, но дорогой совместной жизни.
Мари,
«Била!» – сказала уставшая и радостная Лея, прижав к губам доченьку. Мари не спорил, это имя и ему пришлось по душе. Называя девочку, родители вручали ей неповторимую счастливую долю еврейской девушки, будущей жены и матери.
Да, рождение Билы стало поворотным моментом в их судьбе, главным содержанием совместных жизненных устремлений. Мари учил её говорить, а Лея напевала девочке колыбельные песни на древнем языке предков – мелодичные, проникающие в душу нежные напевы, и Мари прислушивался к трогательным звукам, пытался почувствовать и понять настроение поющей счастливой матери.
Смышлёная Била схватывала новые слова, быстро запоминала и по-детски смешно говорила одинаково на двух языках. Когда подросла, стала помогать матери по дому, а с отцом любила охотиться и рыбачить. Мари с радостью объяснял дочке повадки зверей и птиц, учил ловить рыбу, стрелять из лука и скакать верхом. Девочка росла сильной и здоровой; не по годам высокая, стройная, с огромными карими глазами, длинными чёрными волосами, более смуглая, чем мать, с изящной и грациозной походкой, сильными, красивыми, как у матери, руками – Била выглядела настоящей красавицей.
Пробежавшие месяцы и годы превратили её в прекрасную девушку, в которой ловкость и сила сочетались с обаятельностью и несвой ственной молодости рассудительностью. Мари, счастливый отец, уже не мог обходиться без своей помощницы и подружки, как он её сам называл, а Лея относилась к дочери с трепетным восторгом и материнской нежностью, бескорыстно даря девушке любовь и внимание, заботу и сердечное понимание, и научила Билу всему, что умела сама…
У Билы появилась подруга. Однажды Гида, «сборщица налогов», как называл её ворчливый Мари, привела с собой красивую девушку.
– Это Айва, моя самая младшая, подруга тебе! – Она кивнула в сторону Билы, занимавшейся домашними делами. Айва освоилась быстро, подбежала к новой подруге, присела рядом, помогая чистить кухонную посуду. Непрошеная гостья поначалу мешала девушке, привыкшей общаться только с отцом и матерью, но, как ни странно, будучи в гостях, с какой-то бесцеремонной уверенностью не обращала ни малейшего внимания на строгий и испытующий взгляд хозяйской дочери. Айва чем-то напоминала свою мать, так же трещала без умолку, помогая проворной и трудолюбивой Биле. А Гида, видя, что дочка привыкает к новым знакомым, быстро исчезла, обещав вечером вернуться.
Целый день девушки были вместе. Они напоили и накормили старого ослика; притащили целую гору тонких гибких прутьев, нарезанных Мари; натаскали целую бочку воды; потом гуляли в лесу, собирая ягоды. От Айвы Била узнала все последние новости: и о новом платье с яркими бусами, и о Соси, лучшей подруге, чуть не утонувшей недавно в топком болоте за лесом, которую спасла соседка, пасшая рядом корову, и о мамином ухажёре, заменившем папу, ставшего старым и слабым, ни на что не годным.
На исходе дня Била устала от своей новой подруги. Истории деревенской жизни лишь поначалу вызывали любопытство, но быстро наскучили. Биле нравилось мечтать в одиночестве, вспоминая рассказы мамы о Творце, о Его любви и милосердии. Девушка дорожила молитвой – искренним разговором с Небесным Отцом.