Зверь 6
Шрифт:
— О, а вот и Лешенька пожаловал, — расплылась в улыбке Баба-Яга. — Привет-привет, мой зелененький!
— Кто это тут у нас? Никак сама Баба-Яга? — на свет выплыл суховатый старичок.
Такие старички обычно сидят возле речки с удочкой, иногда потягивая из припрятанной от жены бутылочки. Одет в старенький плащ, который, вероятно, когда-то был зелёным, но теперь превратился в нечто неопределённого цвета, похожее на смесь травы, грязи и плесени. Обувь представляла собой пару огромных ботинок, которые могли бы служить отличным домом для нескольких
— Да, она самая. Узнал же, милый, — снова улыбнулась Баба-Яга в ответ.
— Я тебя ещё с поля узнал, неверная! — буркнул Леший. — Чего приперлась?
— Ну, чего ты так? Мы же молодые были, ветренные… — Баба-Яга развела руками.
Эльф открыл глаза. Посмотрел на Марину и растянул разбитые губы в улыбке. Она улыбнулась в ответ и снова погладила эльфа по волосам.
Мда, похоже, что лишился-таки я подручную…
Сердце неприятно кольнуло, но… Надо было держать себя в руках, поэтому я попытался натянуть на рожу какое-никакое подобие улыбки, а после обратился к Лешему:
— Уважаемый хозяин лесов и чащоб, мы к вам пришли за черенком меча, который вам на хранение оставила наша дорогая Баба-Яга. Скажите, можем ли мы получить его от вас? Или снова какие-то испытания выпадут на нашу долю.
— Эту, что ли? — старичок вытащил из-за пазухи черенок с позолоченной рукоятью. — Да забирайте, мне она ни к чему.
Он бросил её ко мне. Я поймал в воздухе и недоуменно уставился на старика. И это всё? Так просто? И зачем нужны были все эти драки, все эти ухищрения и изматывающие душу приключения. И с Маринкой тоже…
— Нет, малой, не просто так, — словно прочитал мои мысли Леший. — Оставить тебе нужно взамен кого-нибудь. Это будет цена за хранение. Бабу-Ягу мне уже и даром не нать…
— Чего это? — насупилась Баба-Яга. — Мы же с тобой были…
— Именно что были! — оборвал её Леший. — Больше не надо! Муху болтающую тоже не надо!
Я успел заткнуть Чопле рот.
— А вот вижу, что суккубка твоя моему подручному приглянулась. Вот её и оставишь. Или хочешь со мной силами померяться?
Вроде бы невинным тоном последний вопрос задал, но повеяло таким кладбищенским холодом, что мурашки сами по себе устроили забег по спине.
— Если такая цена вопроса, то… Я не предаю своих друзей, — покачал я головой. — Если Марина сама захочет остаться, то я не буду этому противиться, но вот менять её на черенок… Нет! Я на такое не согласен.
Вот так вот! Завернул так завернул!
Пусть Маринка знает, что я и Лешему в случае чего моську шишками набью!
Пусть видит, что я…
— Эдгарт… Я остаюсь, — тихо проговорила Марина. — Я остаюсь.
— Марин, это твоё решение? — негромко спросил я.
— Да, надеюсь, что когда-нибудь ты меня поймёшь и простишь, — ответила она, поглаживая по волосам лежащего эльфа.
— Я всё понимаю. Я прощаю тебя, — кивнул я в ответ.
— Чо, пля? А вот я не прощаю! Пока на свадьбе
— На какой свадьбе? — растерянно спросил я.
— Ну как на какой — на свадьбе Маринки и Эрландера! — ответила Чопля. — Эй, ушастый, если мою подружулю замуж не возьмёшь, то я твои уши на подметки срежу.
Эльф улыбнулся в ответ и притянул к себе суккубку. Они слились в страстном поцелуе, а я глубоко вздохнул и… сдержался.
Глава 15
Кощей зашел в Битцевский парк никем не узнанный. Да, морок он умел наводить неплохо. И этот морок показывал редким гулякам вовсе не крепкого мужчину в возрасте пятидесяти лет, а молодого студентика, мечтательно бредущего по тропинкам парка.
Ноги Кощея вели его между рекой Водянкой и рекой Чертановкой в то самое место, где он смог спастись из Нави. То самое славянское капище, которое открывалось на несколько мгновений, чтобы самые достойные души смогли без очереди снова прийти в этот мир.
В то давнее время Кощей смог вырваться из пут Мары и выйти на волю вместе с младенцем на руках. Да, Мара взяла в качестве уплаты за Николая несколько сотен лет службы, но… Оно того стоило.
Молодой сын не должен был томиться в Нави. А вот жена Кощея… Её Мара не отдавала. Да и сына она отдала только потому, что хотела простимулировать Алекарда-Кощея к более активным действиям.
— Мама, мама, а мофно я пну эту лягушку? — раздался голос маленького мальчика, весело бегавшего по полю и неожиданно остановившегося у куста лопуха.
Мальчик отчаянно шепелявил из-за отсутствия передних зубов и у него выходило не «лягушку», а «лягуфку».
— Нет, Кирюша, лягушку пинать нельзя! Она же живая! — ответила его мама, не отрываясь от телефона. — Ей будет больно. Вот тебе было больно, когда подрался с Максимом в садике? Вот также больно будет и лягушечке.
Кощей ухмыльнулся краешком губы. Всё-таки сострадание не покинуло человеческие сердца.
— А если она будет мертвая? Тогда мофно? — не оставлял надежды мальчик.
— Да, тогда можно. Тогда она ничего не почувствует! — ответила мама, продолжая наблюдать за чем-то интересным в экране.
— Ну и ладно, тогда я её сейчас… — мальчик слегка оглянулся, посмотрел по сторонам и кинулся к небольшому островку осоки.
Кощей проследил за направлением его броска и нахмурился — мальчик бежал к осколку кирпича. Ни о чем не подозревающая квакша продолжала греться на солнце, а тем временем над её жизненной нитью сгущались черные тучи.
Мальчик схватил кирпич, дернулся было обратно и в этот момент Кощей чуть шевельнул пальцами. Со стороны показалось, что налетел ветерок, отчего стебли осоки колыхнулись в сторону мальчика. Острые края с легкостью процарапали кожу.