Зверь 6

Калинин Алексей

Мы сидели в просторной комнате, где на стенах висели связки сушеных растений, большую часть которых я знал только по ведьмачьему сайту. Как объяснил Цангири — это он чайные составы делал, зимой продавал, когда особого спроса отдыхающих не было. Сам дом был уставлен вполне современной техникой, мебель тоже оказалась достойного качества.

Не могу сказать, что тут бедствовали. Гостиничный бизнес приносил неплохой достаток. Четверых глазастых мальчишек разного возраста жена Цангири выпроводила гулять, чтобы не мешали обедать почтенным гостям.

Цангири

оказался радушным хозяином, старался угодить во всём и даже достал из погреба своё достояние — мухоморовую настойку. Он предложил нам попробовать искусство местного самогоноварения, но мы дружно отказались от подобного эксперимента. Слишком уж хотелось жить.

— Дык я и талдычу, милсдари, што завелась у нас тварюка поганая и рыскает по ночам округ поселка. Мы уж и забор заговоренный супротив неё поставили, но токмо это не преграда для перекидыша — перемахивает одним махом, как куря через плетень. Задирала то овечу, то теля, а уж когда один раз жеребец на волю вырвался… Жаль коняку, конечно… Вот с той поры и не выходим на улицу опосля закату. Боязно. Помочь просите? Поможем, чем можем, а вы нам помогите? Вы уж избавьте нас от этой напасти, милсдари, а мы за ценой-то не постоим. Скинемся всем миром и отдадим последние… пять рублей.

Я как раз пил травяной чай и не смог удержаться от такой наглости — подавился и прыснул на скатерть. Супруга Цангири мигом убрала капли со стола.

Баба-Яга и Чопля выпучили глаза на невинно лупающего зенками Цангири. Тот оглядывал нас с таким видом, словно не понимал — чего это мы так охренели?

А охренели мы от предлагаемой цены. Нет, помощь, конечно, нам нужна, но вот за такие слова Цангири должен был уже любоваться тремя зубами, которые вылетели из его рта и легли на столешницу.

Пять рублей!

И это за защиту от оборотня, который уже вкусил немало крови? Нет, я понимаю, что мы должны сделать это бесплатно, но если уж предлагать деньги главе весьма небедного поселка, то не такие же мизерные…

— Чо, пля? Пять рублей? Сверни их трубочкой и засунь себе в то место, куда солнышко не заглядывало! — отрезала Чопля. — Больше надо!

— Да смилуйтесь, откель же мы возьмем больше-то? — округлил глаза Цангири. — У нас и мандарины не уродились, и лес заботой обделил — ни одного гриба по осени. Доедаем последнее, дальше вообще по миру пойдем. И так пять рублей наскребли всем поселком, а вы…

— Пятьсот рублей, — тем же тоном сказала Чопля.

— Што-о-о? — челюсть Цангири упала на столешницу с такой силой, что тарелки и чашки подскочили едва ли не до потолка. — Да откель же у нас такие деньжищи-то? Энто же цельное стадо коров можно купить, да ещё и на баранки останется. Энто же нет никакой возможности, милсдари… Пятьсот рублей, да такие деньжищи токмо у императора и имеются, да не будет икаться ему после его императорской похлебки и долгие лета ему и жизни сладкой. Нет, милсдари, не согласные мы.

— Ну, раз не согласны, то и говорить дальше не о чем, — фыркнула Баба-Яга. — Благодарю за угощение, всё было очень вкусно. Друзья, пойдем.

Нам тут делать нечего. Поселковые и сами справятся.

Я не смог удержаться от колкости. А что? Они надо мной стебутся, а я всё буду терпеть? Иногда и я могу поприкалываться в ответ:

— Я думаю, что мы сможем избавить поселок от оборотня и за пять рублей! Ведь это тоже деньги!

Надо было видеть, как вспыхнуло радостью лицо Цангири и как помрачнело лицо Чопли. Я лучезарно улыбнулся своей служанке в ответ.

— Дык вот и я о том же — последнее ить отдаем, от сердца отрываем, малых детушек без сосалок на палочке оставляем. Правду говорит молодой господин — пять рублей как раз хватат.

— Пятьсот рублей, — мрачно ответила Баба-Яга.

— Да ладно вам, Великая Ведьма, — продолжал я веселиться. — Мы ведь и так делаем доброе дело — могли бы и вовсе денег не брать.

— Как тебя звать-то, мил человек? Я за тебя всем богам молиться буду, — расцвел Цангири в самой радушной улыбке.

— Пятьсот рублей и ни рублем меньше! — прорычала Чопля.

Я улыбнулся, взял свою кружку с недопитым настоем и пошел на балкон. Не стоило трепать нервы моей служанке. Пусть забавляется. Если уж выпал шанс спустить немного нервов, то пусть спускает их на посторонних, а не на ближних.

Цангири проводил меня жалостливым взглядом. А вот нечего было на добрых людей вилы наставлять — будет впредь знать, на кого зубья точить.

Следом за мной вышла Баба-Яга. Она подошла к перилам и вдохнула свежий морской воздух.

Море было прекрасно. Море в солнечную июньскую погоду было прекрасно. Легкий бриз ласково касался лица, наполняя лёгкие свежестью и солью. Волны неспешно катились к берегу, оставляя за собой пенистую кайму, которая тут же исчезала, уступая место новой. Небо было безоблачным, и солнце щедро дарило свое тепло всем, кто шевелился под его лучами.

— Хорошо-то как, — вздохнула Баба-Яга. — Так бы и осталась тут жить. Так бы и смотрела вечно в голубую даль…

— Вот живы останемся и посмотрим, — хмыкнул я в ответ. — Есть какие-то планы, задумки?

— Насчёт оборотня или насчёт Чудо-Юда? — подняла бровь Баба-Яга.

— Да с оборотнем я и сам справлюсь, тем более что он особо ничего и не натворил. А вот с Чудом-то как?

— А вот с ним сложнее. Если к нему так в гости идти, то вовек не сыщешь. А если мертвым заходить, то… — Баба-Яга вздохнула.

— А как к нему заходят? — спросил я.

— Вам чего-нибудь ещё принесть? — раздался позади голос супруги Цангири, Малии.

— Нет, милая, спасибо. Накормила от души, даже пузо выпирает. Ты лучше расскажи, как тут у вас хоронят? — улыбнулась мягко Баба-Яга.

— А как у нас хоронят? Собирается весь посёлок на проводы. У нас тут народа не так много — почти всех знаем. В общем, собираемся на прощание. Священник говорит речь. Гроб спускают на воду. Он отплывает на сто метров, а потом его под воду утягивает и всех дел, — ответила Малия. — Вот и считается, что хозяин морской усопшего за свой стол усаживает…