Зверь-из-Ущелья. Книга 2
Шрифт:
– Меня опоили... Подсыпали что-то в еду, когда мы ужинали в общем зале. Это сделал Зверь-из-Ущелья или его сообщники... Наверное, они хотели поиздеваться над нашей верой, оскорбить в моем лице весь народ искателей... Вскоре мне стало плохо, и я уснула...
Пальцы дрожали мелкой дрожью, эта жуткая ложь выворачивала меня наизнанку, сдирала кожу, но я ничего не могла с собой поделать. Скованная магией, я роняла нашёптанные Верховной слова, как камни. Душа кричала и обливалась кровью, а губы продолжали
– Я проснулась от какого-то шума, открыла глаза… И увидела его – Зверя-из-Ущелья. Я была так напугана, что не могла даже кричать. Он зажал мне рот ладонью и начал… – я с трудом сглотнула, жалея, что не могу разодрать себе горло. – ...срывать с меня рубашку.
По рядам жриц пронёсся ропот, кто-то отвёл глаза, кто-то закрыл лицо ладонями. Старейшины молча хмурились, на отца я смотреть не хотела. Две слезинки скатились с ресниц и устремились вниз, к подбородку. Меня трясло от отчаянья и невыносимого стыда. А они – все эти искатели, собравшиеся судить меня, думали – я плачу от пережитого страха.
– Он сказал, что убьёт меня, если я издам хоть звук.
С дальних рядов донёсся разгневанный возглас.
– Роран, зачем ты взял дочь на равнину? – вскричал седовласый старейшина. – Знал ведь, что это опасно!
– Я буду винить себя в этом до конца своих дней, – отозвался отец, смотря сквозь меня.
Матушка Этера сложила руки на коленях и поднялась.
– Он ведь не успел надругаться над тобой, Рамона? – спросила с притворной заботой.
Я покачала головой, чувствуя, как сводит мышцы шеи. Мою волю подчиняла и перемалывала в труху сильная и древняя магия.
– Н-нет, Верховная.
Младшие жрицы облегчённо выдохнули. Они смотрели с сочувствием, кто-то прижимал ко рту платочек. Старшие же застыли со скорбным выражением лиц, будто их губы с опущенными уголками были вырезаны мастером на камне.
– Я подтверждаю, что Рамона из дома Алого Камня не лжёт, – уверенно заявила Матушка Этера. – Я сама проверила её, она по-прежнему девственна и имеет полное право продолжать служить в святилище.
– Мы успели помешать этому чудовищу с равнин! – зло выплюнул отец, потрясая кулаком. – Но за это боги отняли у меня сына!
– Конфликт с Лестрой нам не нужен, – резонно заметила одна из старейшин – равнодушная сухая женщина с изборождённым морщинами лицом. – Согласно слухам, Зверь-из-Ущелья – внебрачный сын Брейгара Инглинга и его доверенное лицо, дехейм.
– Мы должны отомстить! – закричал кто-то.
Они говорили, а у меня в голове стучали медные молоточки – эти звуки вспарывали виски, перед глазами плыло алое марево, размывая силуэты.
– …а если они захотят мести…
– …торговое соглашение…
– …нам не выгодно…
– ...мы не выстоим...
Слова, слова,
Мы не могли быть вместе изначально. Мы были обречены. Но я была упряма и не желала это признавать, и в итоге цена за любовь оказалась слишком высока. Неподъёмна.
И раз за разом я спрашивала себя – почему? Ну почему мы настолько несвободны?
Орма больше нет. Отец разбит. Сам Ренн…
Я сглотнула холодный тугой ком.
Мой лестриец мёртв.
Или, если допустить хоть маленькую капельку надежды, тяжело ранен и находится при смерти. А наши народы, с трудом поддерживающие мир на протяжении двух столетий, могут ополчиться друг на друга. Вряд ли лорд Брейгар закроет глаза на случившееся, даже если его убедят в том, что Реннейр сам виноват, и искатели только защищали честь рода.
Матерь Гор, что же делать?
– Сейчас мы проведем голосование. Черные камни в кувшин кидают те, кто считает, что Рамона из дома Алого Камня виновна. Белые – что невиновна. Потом произведем подсчет при свидетелях.
***
– Поздравляю, – довольный голос вспорол тишину. – Тебя признали невиновной.
Я даже головы не подняла. Сидела, сцепив руки на коленях, отгородившись от всех завесой из волос. Внутри скалились чудовища, драли на клочки отравленными когтями. От боли я не могла дышать.
– Теперь тебя все жалеют.
– Вы не сказали им о пророчестве? – я вскинула голову и перехватила взгляд Матушки Этеры.
Она долго смотрела на меня, думая о своём, а после заговорила:
– Недаром мудрецы древности говорили – меньше знают, крепче спят. Будет хорошо, если эта тайна умрёт вместе со мной.
Нехорошо прозвучали эти слова, и я ощутила инстинктивную потребность закрыться. Эта женщина, которую я когда-то уважала всей душой, подавляла меня, сковывала волю. Она заслуживает лишь ненависти.
– А отец знает?
Матушка неопределённо пожала плечами и посмотрела вбок. Я уже догадывалась – она могла поделиться лишь с отцом этой информацией, ведь чувства, когда-то связывающие их, не могли пройти бесследно.
– Зачем я вам? – решилась задать вопрос. – Теперь я бесполезна, Дар пропал. Я не чувствую камней, не слышу голоса Матери Гор. Она меня покарала...
– Ты сама себя покарала, – непреклонно оборвала мои излияния Матушка Этера. – Чувство вины и боль утраты не дают тебе использовать Дар, ты неосознанно поставила на него запрет.
– Я?.. Это сделала я сама? – совсем запутавшись, поднесла ко рту указательный палец и до боли закусила фалангу. Нервная дрожь зародилась в глубине моего существа, тело окутал неприятный холод.