Зверь придет с рассветом

Лебедева Жанна

Весь мир.

Глава 26. Аконитовые сны

Сказал Царь Ракоскорпионов рыбе: «Буду я властвовать

над тобой и над внуками твоими во всех водах!»

Промолчала рыба, ибо не было у нее рта.

Сказал Царь Ракоскорпионов рыбе: «Будешь ты мне едою.

И внуки твои будут пищею мне во все времена!»

Не

стерпела рыба, расколола свою голову надвое,

и стало две челюсти у нее. Надела рыба доспехи, и грянула битва.

В страхе бежал Царь Ракоскорпионов из всех вод на все времена.

Правила рыба Царством Девонским много миллионов лет,

А внуки ее отрастили четыре ноги и ушли по земле…

(С) Книга Эво

– Проклятый Регер! Небось, вздумал кинуть нас!
– негодовал Здоровяк, неуклюже восседая на спине широкого, слово скамейка, гнедого мерина.

– Вздумал бы кинуть, оставил бы без денег, а так какой смысл? – спорил с ним Лейф.

Привыкшие к корабельной палубе, на земле, вдали от моря, оба разбойника чувствовали себя неуютно. Долгая поездка верхом казалась пыткой.

Флоки напротив нравилось качаться в такт лошадиным шагам на спине высоченной, серой в яблоках кобылы. Было в этом процессе нечто умиротворяющее. По обе стороны плыл лиственный лес полный звуков и запахов. Плелись над дорогой косицы берез, дрожали тонкие пруты осинника, завивались морскими канатами раскидистые ветви могучих дубов.

– Он уже в Нерке, - уверенно заявил Кяьрр. – Ждет нас.

– А Ивар будет? Тот, что пятым с нами ходил тогда? – вспомнил Лейф.

– Нет. Сдох он.

Лейф и Здоровяк удивились хором:

– С чего бы?

– Попался людям Тарха буквально на днях, - пояснил Кьярр. – И сдох.

– Под пытками? – с надеждой уточнил Здоровяк, протискиваясь своим мерином меж лошадьми подельников.

– Если бы, - уныло протянул Кьярр. – Его повезли на допрос к самому Тарху, но кто-то нанял убийцу, чтобы не довезли.

– Куттанец придворный, - догадался Лейф. – Побоялся, сволочь, что сдадут его.

Кьярр кивнул.

– Да. И хрен его, Ивара знает, что он там успел разболтать. Поэтому нам всем тут лучше надолго не задерживаться. Передадим вашего мальчишку Регеру, дождемся его в порту и все вместе свалим из Райлы на ближайшем корабле. К демонам это все…

– К демонам! К… – радостно повторил Здоровяк, сбился на полуслове и выругался. – Безмозглая кляча!

Все из-за того, что лошадь под ним споткнулась. Ветка, что ли, под ноги попала. Здоровяк крякнул, неуклюже съехал на бок вместе с седлом, выпустил повод из рук.

– Стой, корм собачий! – прикрикнул на невнимательного мерина Кьярр. Седоку тоже досталось. – Ездишь как мешок с дерьмом. Слазь. Седло надо поправить и подпруги затужить, а то не ровен час рухнешь посередь дороги о камни башкой.

Встали все. Спешились.

– Давайте уж и

перекусим. Хоть выпьем, - жалобно протянул Здоровяк, разминая уставшие ноги. – Зад болит. Ненавижу лошадей! И эти дороги.
– Он гневно пнул перекрывшую путь коряжину. Подошва из акульей кожи шершаво сняла с подгнившего дерева кусок мохового скальпа. – К демонам все это. Из-за тебя тут мучаемся, говнюк мелкий.

Последняя фраза, адресованная Флоки, была поддержана понимающим фырканьем Лейфа. Морские волки хотели обратно в море. Полукровка не стал радовать их обидой или прочим вниманием. Пропустил оскорбление мимо ушей.

Солнце перевалило за полдень.

Тут же рядом, у тропы, заплясал веселый костерок.

– Эй, Флоки! Тащи эту чертову коряжину в огонь. Хочу сжечь ее! – горланил Здоровяк, развалившись на конском потнике и причмокивая пивом из бурдюка. – Давай живее, парень!

Полукровка выругался под нос. Если громила-варвар что-то втемяшит в свою пустую башку, спорить бесполезно. Вот ведь мстительный ублюдок. Даже с коряжиной решил разобраться, будто безмозглая деревяшка по собственному разумению впуталась в ноги его коню.

«Придурок», - мысленно обругал соратника Флоки, вцепился в черное тело коряги и вывернул ее из травы и мха. И дерево оказалось вовсе не деревом.

– Ничего себе… Эй! Смотрите!

Лейф кинул на находку ленивый взгляд и тут же насторожился:

– Что это за пакость?

– Кость, - с мрачным спокойствием отозвался Кьярр. – Когда на эти места обрушилось наводнение, с Пустоши много подобной дряни принесло.

– Чья ж эта кость, по-твоему? – с любопытством поинтересовался Флоки, поднимая огромный предмет и ставя его вертикально. – Что за тварь обладала такими размерами?

Он не удержал добычу, слишком скользким оказался освобожденный от мхов таинственный предмет. Кость грянулась оземь, чуть не задев Лейфа и Здоровяка.

– Охренел, щенок? – хором выругались разбойники. Здоровяк пнул мыском черно-коричневый изгиб.
– Ни хрена себе… Это ж нога! Кого носили такие ноги?

– Елефана, может? – сумничал Флоки, видавший сего грозного зверя лишь единожды на картинке в книжке, честно отобранной головорезами Пелле у какого-то бродячего проповедника.

– Да не-е-е, - с видом знатока осадил его Кьярр.
– Елефаны водятся только на юге. И меньше они гораздо.

– Будто ты видел? – завистливо съехидничал Здоровяк, которому и вставить-то в разговор было особо нечего.

Привыкший хвастать силой мышц, а не извилин, в этом споре «умников» он чувствовал себя заведомо проигравшим, отчего нервничал и злился.

– В Тарховом зверинце такие есть, - свысока ответил Кьярр.

Здоровяк все не унимался:

– Будто Тарх тебя, ободранца, к себе на двор пустил и в зверинце зверей показывал?

– Их в праздник Солнца на ярмарочную площадь выводили, чтобы народ забавить, - хмыкнул Кьярр и зевнул, демонстрируя тупоголовому громиле всю неоспоримую ширь своего кругозора, - елефанов этих. Я там был. Ох, и уроды же! Ты б видел, Лейф. Хвост и спереди и сзади и у них есть. И тот, что спереди, еще не ясно точно хвост или х…