Зверь придет с рассветом
Шрифт:
Баня стояла чуть поодаль, у сиреневых кустов. Из-за пожаров теперь многие в Нерке так строили — подальше от жилых помещений и скотных дворов.
Возле пруда.
Это госпожа Виргин попросила сопроводить Табиту на помывку.
— Конечно, — согласилась Лили и протянула тихой девочке руку. — Пойдем. — Она не отпускала ладонь важной гостьи, пока вела ту по тропинке. — Сейчас погреемся. Чую, банька будет теплая. Отец сегодня дров не пожалел.
— А обычно жалеет? — подала голос Табита.
— Да, — смутилась Лили, почему-то испытывая
— А у нас такое обычно скупостью называют.
— Ну у вас там порядки другие. А еще вы богатые, можете себе позволить, а мы бедные.
Лили стало обидно за свое положение. Она хоть и не одобряла отца, но понять могла. Да и вообще. Легко этой знатной девочке рассуждать. Она небось в нужде не жила. Правильно мама говорит — сытым голодных не понять…
— Извини, — сказала вдруг Табита. — Не хотела тебя обидеть.
— Да ладно… — Лили удивилась. — Знаешь, ты такая странная. В хорошем смысле. Ты просишь прощения у меня, обычной деревенской девчонки, хотя сама являешься знатной госпожой. Твоя мама тоже необычная… И добрая.
— Она мне не мама.
— Не мама? А кто?
— Мачеха. Вторая жена моего отца, правителя Города-Солнце, владыки благословенной земли Куттана, — призналась Табита.
— Эта добрая женщина — твоя мачеха? — Лицо Лили вытянулось от изумления. — Даже не верится. Мне казалось, что мачехи злые. Прямо злющие! Так в сказках рассказывают.
Табита пожала плечами.
— А в жизни по-другому.
— А отец твой правда правитель?
— Да.
— Ого! Так ты настоящая принцесса?
Принцесса Табита.
Лили своему счастью поверить не могла. Она, простая селянка, общается с настоящей принцессой. И не как прислужка, не «принеси-подай», а почти по-дружески. Понятное дело, что настоящей дружбы меж ними завестись не может, но так ведь похоже…
Пока что…
Они подошли к бане.
Из каменной трубы валил ароматный дым.
В предбаннике на лавочках разделись. Лили, скомкав, отшвырнула в сторону платье. Потом, вспомнив о знатной гостье, помогла той раздеться.
Платье у принцессы было красивое, но какое-то неудобное. Узкий корсаж, на спине шнуровка, подол невероятно широкий и длинный — запутаться можно. Такое, и верно, самой в одиночку не снять и не надеть.
В помывочной раскаленные камни исходили щипучим жаром. Лили хотела плеснуть на них из берестяного ковша, но Табита чуть ли не взмолилась:
— О нет! Пожалуйста, не надо. И так жарко.
— Какая ты неженка, — беззлобно пожурила ее Лили, наслаждаясь иллюзией собственной власти. — И тело у тебя такое беленькое. Ты вообще на солнце не выходишь?
— Нет. Лекари не разрешают. Говорят, здоровье слабое.
Она сжалась в комок на деревянном полке, такая болезненная и беспомощная. Лили стало искренне жаль эту хрупкую долговязую девочку со странными лучистыми глазами, и она поинтересовалась участливо:
—
— Все из-за крови. Моя мама была рождена от союза человеческой женщины и духа хати. Обычно такие дети сразу гибнут, но мама выжила. Она умерла, когда рожала меня. И я тоже родилась нездоровая. Неправильная. Слуги в доме говорят, что отец был тогда очень зол на меня — мало того, что я «убила» его красавицу-жену, так еще и родилась не сыном-наследником, а девочкой. Когда отец взял новую жену, госпожу Виргин, он хотел избавиться от меня, сослать в монастырь Солнца, но моя добрая мачеха заступилась. Она пообещала, что родит отцу наследника, лишь бы он только не трогал меня и двух ее дочерей от первого мужа…
— Ого! — Лили даже подпрыгнула от интереса. — Значит, у госпожи Виргин был еще один муж?
— Да. Она вдова, — кивнула Табита. — А еще она очень родовитая и богатая. Ее род ведет начало от самого Солнца, даже род отца не так велик, хоть он и владыка. Думаю, отец только поэтому на ней и женился. Из-за денег и достойного положения. Знаешь, Лили, мне кажется, он не любит госпожу Виргин. Просто ненавидит.
— Как можно не любить такую прекрасную и добрую женщину? Ума не приложу… Погоди, схожу в предбанник за квасом.
Лили ловко спрыгнула с полка, прошлепала босыми ногами по мокрым жарким доскам, скрипнула дверью. Вскоре вернулась с большим кувшином и двумя глиняными чашками, встревоженная.
— Мне сейчас показалось, будто за дверью бани кто-то был.
— Должно быть, кто-то из нашей охраны следит за мной, — призналась Табита.
— Тогда ясно, — успокоилась Лили, протягивая новой подруге чашку получше.
Ту, под потрескавшейся глазурью которой проступал силуэт грифона.
Зажурчал, наливаясь, квас. Растекся в парком помещении вкусным хлебным запахом. Лили снова запрыгнула на полок, подтянула под себя ноги. Жмурясь от удовольствия, продолжила разговор.
— Я вот спросить хочу, а зачем таким знатным госпожам как ты и мачеха твоя в наше-то захолустье?
— Из-за моего недуга, — пояснила Табита. — Недалеко от Нерки есть целебные источники. И воздух тут, говорят, хороший. У меня скоро свадьба, и мачеха боится, что я с моим здоровьем… В общем…
— Свадьба? Бр-р-р, — Лили поежилась. — И ты не боишься?
— А чего бояться?
— Да всего!
— Не особенно, — пожала плечами Табита. — Лекарь сказал, что если немного окрепну, то при родах не умру. Если ты об этом?
— И об этом тоже… А ты отчаянная девчонка, — протянула Лили, с сомнением глядя на собеседницу. — Я вот от своего жениха еще на год сбежала. Он старый и противный. Злой. И взгляд у него такой неприятный — смотрит на меня, как на кусок мяса. Я его очень боюсь. Боюсь и ненавижу… А тебя что, выходит, твой жених все-таки догнал на охоте?
— У нас не бывает охот. Отец считает этот обычай варварским развлечением для простолюдинов. Поэтому меня просто помолвили с принцем из соседних земель. И все.