Зверь
Шрифт:
– И очень многое.
– Значит, вы уже сами на него вышли и не допустили бы гибели невинного ребенка?
– Конечно.
– Вы меня арестуете?
Иванов вновь улыбнулся.
– За что, Людмила Викторовна?
– Но ведь я была соучастницей убийства Вероники Кругловой и того, другого.
– Вы знали, что Бакров замышляет убийство?
– Нет. Но я слышала, что незнание закона не освобождаетчеловека от уголовной ответственности. Ведь так?
– Так. Но это в том случае, если вы нарушили закон. А вы его не нарушили. Единственно, в чем вы виноваты, так это в том, что не сообщили
– Я слушаю.
– Вы должны будете вернуться домой и делать все, что скажет Барков.
– Зачем это?
– Нам необходимо захватить всю его банду с поличным.
– С каким еще?
– На завтра намечено похищение ребенка. Вы вместе с Барковым и его людьми будете находиться уже в квартире. В какой именно? Нам пока неизвестно. Но Захарьян привезет ребенка именно туда.
– Захарьян - он кто?
– Верный подручный Баркова. Как только он принесет его в квартиру, вы должны будете взять ребенка на руки и уйти на кухню. Понятно?
– Да.
– Вы согласны нам помочь?
– Согласна.
– Спасибо, Людмила Викторовна! Я почему-то был уверен, что вы согласитесь.
Иванов стал записывать мои показания в протокол.
Глава девятая: Иванов. Совещание.
Итак, мы вышли, как говорится, на финишную прямую. Еще немного и закончится последний акт этой страшной пьесы. Устал. Сказалось напряжение последних дней. Мой поношенный организм начал давать сбои. Все тело ломило, в горле першило, голова шумела. Должно быть заболел. Не ко времени. Нельзя мне сейчас болеть. Никак нельзя. Как же паршиво я себя чувствую. На улице вёдро, а мой внутренний барометр показывает слякоть. Вот черт!
Вдруг, дверь кабинета бесшумно открывается и в кабинет входит... Не может быть! Я не верю собственным глазам. В кабинет входит мой постоянный оппонент по жизни и по судьбе Антон Сергеевич Поляков. Веселый. Жизнерадостный. В дорогом добротном костюме и с кейсом в руке. То-есть точно такой, каким я его знал четыре года назад. Сколько произошло всего за эти годы. Иному бы хватило не только на всю жизнь, на и на жизнь будущих поколений. Ага. По вине Полякова и таких, как он, умерла моя вторая жена Катя, я сам чуть было не отдал Богу душу, а сколько погибло замечательных парней. Да, но почему он на свободе?! Ему еще, по моим скромным подсчетам, сидеть и сидеть, как медному котелку.
Поляков проходит к столу, садится за приставной столик, смотрит на меня смеющимися глазами, но сочувственно говорит:
– Что-то вид у вас, Сергей Иванович, неважнецкий? Не заболели?
– Будешь тут с вами, как же!
– ворчу.
Поляков заливисто смеется. Похоже, ему очень хорошо живется на свете. Не то что некоторым.
– А вы, Сергей Иванович, все такой же...
– Долго подбирал нужное слово. Наконец, выдал: - Юморист!
– Кого там!
– сокрушенно машу рукой.
– Я теперь все больше по части черного юмора. А вы, Антон Сергеевич,
– Да вот, амнистия мне вышла.
– Какая ещё амнистия? Я что-то о ней не слышал.
– А что, президент по всем вопросам с вами советуется?
– Не скажу, что по всем, а по правовым - точно. Поэтому, об амнистии я бы определенно знал.
– Ну-ну, - усмехается Поляков.
– Выходит, на этот раз не посоветовался.
– И за какие же такие заслуги вас облагодетельствовал Сам? Или секрет?
– Никакого секрета нет. К власти пришли наши всерьез и надолго. А им такие специалисты, как я, очень нужны. Разрешите закурить, Сергей Иванович?
– Не дождавшись моего ответа, Поляков достает дорогие сигареты, чиркает дорогой зажигалкой, закуривает. Откинувшись на спинку стула выпускает к потолку струйку дыма. Что-то больно по-хозяйски он себя здесь чувствует?
– Кто же они такие, эти "ваши", позвольте полюбопытствовать?
– Деловые люди.
– Ага. Понятно. Хапуги, взяточники, казнокрады. Не подскажите: кого из "ваших" я забыл?
– Да ладно вам!
– раздражено говорит Поляков.
– Опять вы за свое. Привыкли всем ярлыки вешать. А вам, Сергей Иванович, давно говорил, что ваш поезд ушел. Время романтиков и альтруистов кончилось. Наступила эра прагматиков.
– А, понятно. Бери больше, тащи дальше. Ваши парни-прагматики и так Россию, будто липку ободрали. То ли ещё будет. Да, но зачем вы ко мне? Извините, но я совсем по другому ведомству.
– Ах, да, - спохватывается Поляков, открывает кейс, достает бумагу, протягивает мне.
– Вот, ознакомьтесь, пожалуйста.
Беру бумагу, читаю:
– "Указ Президента Российской Федерации. 1. Назначить на должность начальника следственного управления - заместителя прокурора Новосибирской области государственного советника юстиции 3 класса Полякова Антона Сергеевича. 2. Освободить от занимаемой должности государственного советника юстиции 3 класса Иванова Сергея Ивановича." - Подпись, печать. Все как положено. У них действительно все схвачено, за все заплачено. Это называется - приехали!
Собрав в кулак последние остатки мужества, как можно беспечнее говорю:
– Я нечно подобное предполагал: войдет однажды в мой кабинет благополучный господин в костюмчике от Славы Зайцева и жизнеутверждающим тоном скажет: "Кто тут временные? Слазь!". Так-так. И что же будет со мной? На песию меня или как?
– Или как?
– приятно улыбается Поляков и достает из кейса другую бумагу.
"Санкционирую", - увидел я вверху впечатляющее слово, а чуть ниже: "заключение под стражу". Остальное мне читать расхотелось.
– Вы уж не обессудьте, Сергей Иванович, но такова жизнь, извиняющемся тоном говорит Поляков.
– Я исключительно для вас место освободил.
– Поворачивается к двери.
– Входите!
В кабинет входят двое конвоиров...
Открыл глаза и долго не мог поверить, что все это был лишь всего-навсего сон. Все настолько было реально, что у меня до сих пор поджилки тряслись. Ага. Ни фига, блин, заявочки! Мало того, что от этих поляковых в реальной жизни никакого покоя нет, так они ещё по снам твоим шлындают, мысли красивые воруют. О-хо-хо! Что делается, что делается!