Зверь
Шрифт:
Тогда он убедился в этом. Ни перелётные птицы, ни юркие ящерицы не могли даже кончиком хвоста коснуться ступенек лестницы Холма.
Священная пирамида открывалась только Ракану и Повелителям.
Рокэ кивнул самому себе в знак согласия. Он отнесёт Ричарда наверх, на Террасу мечей. Пусть последний потомок Лита навсегда останется там, откуда его предок смотрел на этот мир, покидая его навеки.
Рокэ снова нагнулся, покрепче упершись ногами в землю. Подобрав меч Раканов, он положил его Ричарду на грудь, как кладут оружие погибшему в бою воину, и осторожно
Он не хотел прикасаться к камню.
Наконец, всё было готово. Сцепив зубы, Рокэ поднял на руки непослушное, налившееся гранитной тяжестью тело – и застыл на месте, качаясь из стороны в сторону, не решаясь сделать ни шага вперёд, чтобы не рухнуть вниз, в серую пыль Гальтары.
Он не простил бы себе, если бы выронил свою драгоценную ношу.
Он стоял долго, бесчувственный, как сомнамбула, и терпеливо ждал, покуда относительное равновесие не вернётся к нему.
У него ещё достанет сил отнести тело Ричарда на Холм Ушедших.
Каменная пирамида серой громадой возвышалась прямо перед ним.
Рокэ не знал, когда он двинулся вперёд: он утратил представление о времени. Он ступал медленно, осторожно, не чувствуя земли под собою. Ему чудилось, что единственная его опора в этом неверном, шатающемся мире – гранитно-тяжёлое тело, которое он нёс на руках. Рокэ вцепился в него той судорожной хваткой, какой утопающий цепляется за холодный камень, выступающий над поверхностью болота.
Если бы он не держал Ричарда, он упал бы.
Он шёл, сам не ведая как, и думал – без мыслей, одними образами, словно он всё ещё стоял на вершине Блуждающей башни и смотрел на расстилающиеся под ним земли.
Их обезобразило землетрясение. Подземные толчки дошли до Агарии на юге, Приморской Эпинэ на западе, Варасты на востоке и Кольца Эрнани на севере. Саграннские горы содрогались как в ознобе и извергали из себя камнепады и грязевые сели. Огонь, вырвавшийся из-под треснувшей земли, распространился по юго-западу; на северо-востоке реки вспухли от талого снега. Ледяная вода доходила людям до пояса; поля, деревни и города были подтоплены. В окрестностях Олларии ураганный ветер, последовавший за землетрясением, заставил людей и животных сходить с ума от страха и искать укрытия.
Часть Талига лежала в развалинах. Но ярость стихий уже исчерпала свою силу, хотя люди ещё не верили этому и ожидали новых напастей.
Природное бедствие прошло. Оно было пагубным, но вместе с человеческими жизнями унесло с собой все прошлые распри. Люди объединятся, чтобы преодолеть разруху и смерть; мятеж в Эпинэ погаснет; дворянство, горожане и народ сплотятся вокруг короны. Кризис власти, вызванный убийством Фердинанда II, будет преодолён.
Время, отпущенное Олларам, миновало.
Рокэ брёл вперёд неверным, нетвёрдым шагом, но видел перед собой не Холм Ушедших, а горные перевалы в Ноймаринен. Кареты, украшенные гербами Манриков и Колиньяров, неуклюжие и неуместные,
Но мальчик выжил. Наделённый от природы живостью и энергией, он трепыхался до тех пор, пока не выбрался обратно на дорогу. Передохнув, он побрёл вперёд, сам не ведая куда, голодный и замерзающий. На этом пути он забыл, кто он, забыл своё имя, забыл лицо своей матери и доброту человека, которого его учили называть государем и отцом. Он шёл, и шёл, и шёл, ведомый инстинктом самосохранения, который так силён в детях. Он почти умирал, когда какой-то пастух, блуждающий в горах в поисках сбежавшей овцы, заметил и подобрал его.
Рокэ знал: однажды, много лет спустя, он поедет в Ноймаринен через эти перевалы. Проводником по опасным тропам вызовется стать молодой пастух, сильный и ловкий, с лицом Оскара Феншо-Тримейна и густой гривой знакомых пепельных волос. Рокэ бросит ему золотой за услуги, и пастух с восторгом поймает его, благодаря за монету как за настоящее сокровище.
Больше они никогда не встретятся.
Тот, кто некогда звался Карлом Олларом, навсегда останется безвестным ноймарским плебеем. Рокэ надеялся: молодой пастух проживёт долгую и по-своему счастливую жизнь. Грехи родителей не лягут на сына бременем позора незаконного рождения и тайных дворцовых заговоров – этих плодов чужого честолюбия.
Мёртвое лицо Ричарда выразило полное согласие с этими мыслями.
Рокэ не расскажет о своей встрече высокопреосвященному Луи-Полю, кардиналу Талига. Род Феншо-Тримейнов продолжит юный Виктор, пятый и самый младший брат главы новой оппозиционной партии. Вивиан, четвёртый, бесславно сгинет на дуэли, подстрекаемый фамильным вздорным нравом. Хвала Ушедшим, к этой смерти Рокэ не будет иметь никакого отношения.
Кардинал Луи-Поль никогда не простит гибели Оскара и Артура, но смерть Вивиана сломит его дух. В конце концов он займёт место министра при новом короле и много сделает для религиозного мира в Талиге. Несмотря на личную неприязнь к человеку, кардинал будет испытывать уважение к правителю.
Если бы прошлое можно было повернуть вспять! Рокэ не сделал бы многого из того, что совершил. Как это сказал Ричард однажды?.. Не бывает меньшего и большего зла. Чтобы спасти мир, нужно спасти человека.
Рокэ не смог. Вокруг него была пустота.
— Знаете ли вы, что страшнее любого предательства? — бросила ему в лицо покойная Мирабелла Окделл, встав у него на пути. — Хуже всего самому стать предателем! Вы оказались не способны сохранить хоть что-нибудь, кроме собственной жалкой жизни.