Зверь
Шрифт:
Когда молчание затянулось, я осторожно коснулась теплой ладони Вадима, и он тут же сжал мои пальцы. И больше не отпустил. Напротив, сунул свою руку вместе с моей себе в карман. Этот жест…
У меня дыхание перехватило. Это ведь гораздо больше, чем секс, это приятнее, чем ласковые слова. Пусть он мне ничего не говорит, но если будет вот так держать за руку…
В общем, меня бросило в жар, а тут еще и Фил повернулся ко мне, слегка улыбаясь, и спросил:
— Тебе неловко?
— С чего вдруг? — хохотнула я.
— Ты краснеешь в моем присутствии.
Черт,
— Да… я просто… слушай, Вадим, — остановившись, освободила свою руку и добавила: — Мне… прости меня, ладно? После того, что случилось с Мишей…
— Я знаю, — прервал Фил, слегка склонив голову и глядя мимо меня. — Это паршивая ситуация. Но мы можем все решить.
— Как? — я изумленно вытаращила глаза. — Как ты собираешься это сделать? Касперу и его дружкам все сошло с рук. Думаешь, они тебя пожалеют?
Филатов, нахмурившись, буравил взглядом скамью, что стояла чуть правее меня, а затем вскинул глаза к небу и тяжело выдохнул.
— Мария, — сказал, немного подумав, и потянул меня к себе, ухватившись за язычок «собачки», тем самым вынуждая податься к нему. — Давай сегодня просто отдохнем. Выруби паршивые мысли и просто отдохни.
Я часто заморгала, чтобы отогнать внезапно собравшиеся слезы. Нет-нет, плакать нельзя. Хватит. С этим пора заканчивать.
Вадим, заметив мою глуповатую улыбку, широко улыбнулся в ответ и, схватив за руку, рванул по скользкой дорожке, затем свернул налево, и мы оказалась в подворотне.
— Эй! Парень, полегче! — задыхаясь от слишком быстрого бега, выдавила я. — Погоди ты. Куда мы так спешим?
— Уже пришли, — бросив это через плечо, Филатов приблизился к одному из домов и остановился у лестницы, что вела куда-то вниз. Похоже, подвальное помещение. — Ты когда-нибудь держала в руках оружие?
— Что? — только и успела спросить я, прежде чем мы окунулись в неизвестную тьму.
Но мне не было страшно. Сильная ладонь Вадима не разжималась. Он по-прежнему стискивал мои пальцы.
Скрипнула дверь, и яркий свет вынудил прищуриться.
— А… что? — посмотрела я на Фила. Тот невинно улыбался. — Тир?
— Не очень романтично, да? — в один миг Филатов превратился в растерянного юного мальчишку, который понятия не имеет, что сказать и как поступить в присутствии девчонки. — Я не знаю просто… как-то…
— Да все хорошо, Вадим, — пришла я на помощь этому потрясающему мужчине, открывшемуся мне с новой стороны. — Серьезно, не парься. Все круто. Я никогда не стреляла, но уверена, мне понравится. Мама всегда говорила, что я должна была родиться мальчиком. Не вижу причин не соглашаться с ней.
Фил неожиданно рассмеялся. По-доброму так и очень приятно. Невольно и я хихикнула в ответ.
В этот момент к нам подошел мужчина лет сорока с лишним и, поинтересовавшись, оплачено ли у нас посещение тира, забрал из рук Фила квитанцию, на что я, прищурившись, качнула головой. Надо же, заранее продумал. Ладно. Вадиму плюсик.
Мужчина провел инструктаж по правилам безопасности, но как оказалось раньше Филатов был частым гостем в этом
В тот момент, когда Вадим надевал мне на голову огромные наушники, я вдруг вспомнила и, совершенно не отдавая себе отчета, проорала:
— Твои рисунки… Вадим, ты ведь рисуешь?
Фил огляделся по сторонам, заметно сдерживая смех, как, впрочем, и парочка других «стрелков», потом приподнял наушник, освобождая мое ухо, и, наклонившись близко-близко, прошептал:
— Мария, не кричи на весь тир, а то выдашь наши секреты, — и, выпрямившись, подмигнул мне, от чего я тут же покраснела. В смысле, меня смутила моя рассеянность. Я ведь, и вправду, могла выдать что-нибудь идиотское.
Но заметив мои румяные щеки, Вадим потрепал меня по волосам и кивком головы позвал за собой.
Господи! Как же это было круто — стрелять по мишени, мысленно представляя, как расправляешься с болью и проблемами. Фил знал, что мне нужно сегодня — не романтика, а именно агрессия, бунт, адреналин. Спасибо, что не на «Колесо обозрения» повел. А то уж точно вечер был бы испорчен.
Вдоволь нахохотавшись с результатов своих выстрелов, я, наконец-то, впервые за несколько последних суток ощутила голод. Да, мне следовало поесть, о чем я тут же сообщила Вадиму, а он словно только этого и ждал. Отложил оружие, стащил с меня наушники, будто я была беспомощной, но в этих жестах мне виделось нечто большее, нежели простое оказание помощи. Фил заботился как умел, так, словно это было само собой разумеющееся.
Покинув тир, мы отправились, по словам Филатова, «на перекус». От нехватки кафешек и всякого рода забегаловок столица Беларуси не страдала. Поесть здесь мог и человек с хорошим финансовым достатком, и простой смертный. Именно такими «простыми смертными» были и мы.
Откровенно хохоча над рассказанным Вадимом анекдотом, я ввалилась в одно из премилых маленьких кафе, а следом вошел и Фил, улыбаясь и поглядывая на меня. Потом он окинул взором зал ночного заведения, и мы одновременно ринулись к свободному столику у дальнего окна. Снова рассмеялись и сразу стало так хорошо. Нет, боль не ушла, просто как-то само собой вдруг пришло осознание, что нужно жить дальше, надо отпустить друга, ставшего для нас истинным героем. Вот и ушел Миха как герой, хотя прожил коротко и плохо. Зато последний поступок скрасил его уход. Однако вина осталась, и от нее избавиться у меня никак не получалось…
— Мария? — по моей ладони прошлись пальцы Филатова, и я, успев устроиться за столиком, вскинула на него глаза. — Не надо, — Вадим качнул головой, а я ничего не поняла, и он продолжил: — Не думай так много, от размышлений жизнь укорачивается.
— Что за ерунда? — усмехнулась в ответ и сняла куртку.
— Будешь уходить в себя, не заметишь, как жизнь свалила и помахала тебе ручкой, — и снова я глупо заморгала. Фил цокнул, хохотнув от моей несообразительности. — Время идет быстро, нечего тратить его на всякие мыслишки. Теперь ясно? Самоанализ — это конечно круто, но никому, к черту, не нужно.