Звериная страсть
Шрифт:
В этот момент дверь распахнулась, впустив орду деревенских, помешанно пытающихся предназначение своё выполнить.
Разъярённые, они ввалились внутрь, крича и требуя присутствия моего; Озара пыталась растолкать их, глаза ее яростью наливались.
— Пошли вон, проклинаю вас, отродье человеческое!!! — разразилась она, и голос ее зазвучал с древней силой, оглушая всех на миг.
Мужички некоторые бросились к ней, чтобы схватить, но устояла она на ногах, зарычав аки зверь загнанный.
— Ее
Слова ее волной гнева ощутимые, повисли в воздухе, как предвестники беды.
Почувствовав кратковременное отвлечение толпы, бабушка метнула на меня взор свой.
Едва заметно кивнув, указала она на дверцу около печки в погреб ведущую, откуда можно выскользнуть наружу было.
Не раздумывая, я вскочила на ноги, сердце заколотилось в груди бешено.
Незаметно выскользнув из избы, услышала я, как позади меня хаос начался.
Толпа, направившая гнев свой на проклинающую их Озару, шанс давала мне мимолетный на спасение.
Ночь окутала меня, и я скрылась в глубине родного леса.
Лунный свет проникал сквозь древа высокие, отбрасывая сияние потустороннее на тропу впереди.
Страх сковал меня, но решимость оказалась достойным спутником, когда погрузилась я в неизвестность.
Пока бежала по чаще непроглядной, мысли мои метались, осмыслить пытаясь масштаб произошедших событий.
Слова толпы эхом отдавались в моем сознании, каждый слог отпечатывался в памяти. Неужели жертвой ритуала чёрного меня выбрали? Как же я теперь…
От одной мысли о жертвоприношении у меня потемнело в глазах и тошнотворно стало. А ведь на моем месте могла быть и другая невинная во всех смыслах дева…
Я осторожно пробиралась сквозь густой подлесок, а сама неустанно все думала о семье моей и Лукьяне.
Знала я, что не смогу избежать ритуальной участи этой, но единственное, что могла — способ отыскать и пережить роковую ночь эту, чтобы к любимым вернуться домой.
Внезапно тишину нарушил хруст веток валежника, и я замерла на месте.
Звук все приближался, сопровождаемый лаем собак.
Похоже, деревенские полны решимости словить меня тотчас. Нужно действовать быстро, чтобы выиграть хоть немного времени и сестре все поведать.
Я начала пробираться меж елей густых, молясь Велесу батюшке, чтобы темнота эта скрыла присутствие мое.
Собравшийся народ судорожно искал меня, их факелы мерцали в ночи.
Двигалась я как лисица бесшумная, крадучись по покрытому снегом мху.
Наконец добралась до окраины леса и проскользнула по тропке в деревню, где стоял домик родни моей.
Осторожно подойдя, заглянула я в замерзшее окошко и поскреблась ногтем, как делала в детстве,
Дверь открыла Милава, в глазах ее читалось одновременно облегчение и беспокойство.
— Шура! Скорее заходи внутрь, — прошептала она, затягивая меня в безопасное пространство избы.
Я поспешно наставляю сестру, чтобы та не позволила родителям бросать вызов общине и старейшинам по судьбу мою. Сетуя на то, что у меня нет другого выбора, кроме как согласиться на ритуал этот.
Пришлось горячо заверить ее, что не сдамся на милость смерти и найду способ вырваться из лап вурдалаков. И коли кости мои к утру не найдут на другом берегу реки у омута, куда меня переправят на лодке ритуальной ночью этой, должны знать они, что жива я ещё и вернусь, дабы спасти их из пут проклятой деревни этой, как время будет.
На прощание прошу я Милавушку передать Лукьяну, что люблю его сильно и согласна выйти за него сразу после моего возвращения благополучного. Умоляю сестру помешать ему отправиться на поиски мои, так как не безопасно это.
Не успела я и договорить, как кто-то из деревенских хватает меня за локоть, и другие руки, словно железные тиски, обхватывают запястья мои.
Сестра вскрикивает, оттащить их от меня пытается, но без толку все это.
Деревенские тащат меня на площадь, где уже ожидает загнанная в петлю собственного страха, толпа, готовясь к ритуалу Чернобога.
Меня наряжают в яркие одежды и обмазывают лицо скота убитого кровью — с намерением привлечь нечистых духов на берегу другом проклятом.
Связанную и с кляпом во рту, помещают меня на борт узкой лодки, и только тут замечаю я, как запыхавшаяся Милава сует мне что-то впопыхах в ладошку. Шепчет мне на ушко, что от бабы Озары это.
Маленький теплый предмет, завернутый в холщовую ткань, быстро согревает мне руку.
Благодарно киваю сестрице, пряча горячий камушек в рукаве.
Лодка отправилась в путь, скользя по незамерзающей быстротечной речке под пристальным взглядом луны ясноликой.
Жуткие звуки бубнов волхвов и рога охотничьего долго ещё эхом отдавались в ночи.
От страха лютого потупились все остальные чувства разумные, сковав тело мое цепями незримыми.
Лодка плыла вниз по течению реки Убороть, скороспешно унося меня все ближе и ближе к владениям Чернобога и нечисти — омуту чёртову.
Спустя, казалось, вечность целую, прибыло судёнышко к излучине — месту, которого боялись все живые. Поговаривали, что даже животина лесная проклятого омута этого стороной обходит.
Лодку резко крутануло на повороте, чуть не опрокинув меня в воду ледяную, но пологий песчаный берег смягчил приговор мой горестный. А вот от деревянного судна моего остались лишь развалины да щепки.