Звериный подарок
Шрифт:
А мне и правда без разницы. Почему разумное должно больше прав на жизнь иметь? Нигде не сказано, никакими богами не завещано.
Я расстегиваю цепочку.
И тут же падаю на колени от дикой, невозможной боли. Тоски. Страха. Конвульсий умирающей надежды. Отчаяния. Страха. Плотным гулким туманом меня окружает ужас, почти неслышно на заднем плане маг ругается сквозь зубы, кляня нелегкую, меня к нему приведшую.
Радим. Это он.
Я рычу, рычу от его боли. Даже руки не могу поднять, даже пошевелиться, хоть что-то сделать. Ни
Маг оказался весьма прыткий. На секунду на мой живот легла ладонь, а после все вокруг погасло, когда он затянул на шее цепочку и быстро ее застегнул.
— Золотой, а то и два, — проговорил дрожащим голосом, — и я не спрашиваю, что все это значит.
— Ты мне сразу… понравился. Сообразительный, — хриплю в ответ. В мышцах судорога, отпускает очень медленно, только через несколько минут ноги слушаются достаточно, чтобы встать.
— Кстати, ты не беременна, — говорит мне вслед, когда я с трудом ковыляю, прихватив со стола свои вещи, а он держит на ладони три золотых.
— А ты, кстати, меня не видел.
— Даже не сомневайся. Не приходи больше.
Нужен ты мне.
На улице уже совсем темно. До таверны я плелась почти час. Даже встретила подвыпившую парочку развеселых мужичков, что приняли меня за такую же, навеселе. Один приобнял за плечи и пригласил в гости.
Конечно, я согласна! Это будет весьма интересно… с двумя. Тем более они не очень молоды и не слишком следят за фигурой, значит, ничего мне не напомнят. Я тут же отвечаю на поцелуй первого и охотно позволяю обнять себя второму.
— Позвольте ручку, — шепчет второй, а его рука забирается под плащ и крепко сжимает мою грудь, вызывая странные чувства. Резкое возбуждение. Довольную улыбку. Желание немедленно продолжить начатое, желание почувствовать их обоих в себе, прямо сейчас.
Я тянусь рукой к его одежде.
И что это? Они оставляют меня так неожиданно, что с трудом не падаю, когда становится не на кого опираться. Просто бегут, затравленно оглядываясь. Это что, кольцо? Они увидели мое кольцо? Бесовская полоска, только и умеешь, что жизнь портить! Может, ты и стоишь денег, плевать! Стаскиваю его с пальца и зашвыриваю в сточную канаву. Пропади ты пропадом!
Оставшуюся дорогу к таверне прохожу уже без приключений. Очень жаль, ну да их несложно найти. Попозже.
До чего мерзкая комната. Тут не убирали с самого основания таверны, в углах кучи прилипшей к стенам пыли, а на потолке — целые комки паутины. Хорошо, что мне все равно. Надо полежать… поспать… забыть.
Что это было такое, там, у мага?
Амулет перекрывает его мысли, вот что. Защищает меня от них. А я ни разу и не задумалась, почему его не слышу. Совсем.
И как это вообще понимать? Не могут это быть его мысли, не верю. Зачем? Совесть, что ли, замучила? И почему меня вообще это должно волновать? Даже если история про эту люна-са и правда, какая мне разница? Стоит ли об этом думать?
Хотя, если есть какая-то доля правды,
Люблю его, вот что не могу никак из себя выдавить. Люблю безумно. Как раньше. Любого, даже предателя. Может, если бы не так сразу… если бы потом. Когда прошло бы несколько лет, мы бы друг другу надоели. Если бы не… Верея, кто-то другой.
Нет, никогда… никогда бы не простила!
Что же делать со всем этим ужасом? Попробую себе не врать. Ему плохо, и не слышу я этого только потому, что на мне амулет. Я его люблю… пока и не могу так бросить, слишком хорошо помню навалившуюся боль. Какая-то правда в истории про люна-са есть, по крайней мере, он точно как-то от меня зависит.
Он зависит от меня, причем крепко. Как там, проклятье? Ах, Митроль, старая перечница! Как точно сказала мне, дуре, дар или проклятие? Мое проклятие: делать больно человеку, которого люблю и ненавижу. Не знаю даже, что больше. Что она там говорила? Главное повторять, что любишь, по крайней мере, у нее срабатывало. Что, Митроль, тоже сбежала от мужика своего? Как говоришь, все равно люна-са вернется? Посмотрим. Нет, старушка Митроль, если я решу… жить, то найду способ отделать от этого… дара.
Итак, я должна ему кое-что сказать, выполнить свой долг. Перед кем, кстати? Кто это меня так «осчастливил»? Какие боги? Остались ли они, боги, или все в смертных переродились? У кого теперь милости-то просить? Хотя нет, не просить. Требовать! Зарабатывать. Что угодно, только бы забрали назад.
В общем, нечего тянуть. Я должна сказать… речь.
На мой требовательный крик быстро приходит служанка. Вроде ничего, на вид крепкая, не улыбается, взгляд жесткий. Прекрасно подойдет.
— Золотой хочешь заработать?
— С бабами не сплю, — цедит сквозь зубы.
Размечталась! Кто ж тебе за такое целый золотой заплатит? За золотой по всем комнатам пройдешься, а после на столах внизу еще доработаешь. Только не со мной.
— Слушай внимательно. Я сниму камень и кое-что скажу. Его сразу нужно назад надеть, если сама не смогу, поможешь. И… если не наденешь, я превращусь в страшного зверя и все тут к чертовой матери разнесу. Поняла? — последние слова только для того, чтоб не додумалась меня обобрать и свалить.
— Хорошо, — отвечает после недолгого раздумья. Умна. Быстро соображает, что за такую ерунду золотой не каждый день платят.
Ну, тянуть смысла нет, проще не станет. Снимаю амулет и, хотя и готова к тому, что будет, все-таки не выдерживаю, опускаюсь на колени. Сжимаю зубы, выталкивая из себя весь этот жуткий ледяной мрак, отталкиваю подальше. Позволяю лицу Радима появиться передо мной. В глаза не смотрю, говорю громко и быстро: «Люблю тебя. Ненавижу. Не ищи!»
Девка сообразительная, тут же надевает амулет назад, а после к дверям отступает. Тело ломает приступами резкой боли. Ничего, несколько минут полежу спокойно и пройдет.