Зверолов
Шрифт:
— Не очень, честно говоря, — признался Троост.
— Это значит, что Вонючая Сороконожка, Мохнатая Задница и Жирный Свинозаяц всем на меня наговаривают, — мрачно объяснила Поющая Радуга. — Их пока что не очень-то слушают, но… от меня многие хотят избавиться.
Троост недоуменно моргнул. На Земле принято радоваться чужим успехам. Радоваться, если у кого-то много талантов. Ведь чем лучше каждый отдельный человек, тем лучше и все человечество. А чем лучше все человечество, тем лучше каждому отдельному человеку. Разве это не логично?
Но,
Троост хотел задать еще несколько вопросов, но тут на визоре появилось лицо Мимуна. Руководитель экспедиции был ужасно взволнован.
— Троост, вы ведь еще и ветеринар, верно? — спросил он. — Подойдите сюда, пожалуйста, скорее!
Зверолов торопливо извинился перед Поющей Радугой и быстрым шагом двинулся к Мимуну. Навигационная стрелка указывала на центр стойбища и чуть левее.
Действительно, этнографы собрались там. Мимун, Данцер и еще трое. Они взволнованно смотрели на… подойдя поближе, Троост понял, что это роды. Одна из туземок сидела на корточках прямо посреди тропинки и сильно тужилась. На глазах у нее выступили крупные слезы.
Сбежавшиеся рептилоиды негромко переговаривались, но помочь никто и не пытался. На шум явился шаман, зло ругнулся, выпустил струйку зеленоватой слюны и ушел обратно в святилище. Остальные продолжали спокойно беседовать, поглядывая на роженицу.
— Троост, вы можете ей помочь? — тихо спросил Мимун.
— Не думаю, что это будет уместно, — так же тихо ответил Троост. — Я ничего не знаю об их анатомии и физиологии. Конечно, я окажу медпомощь, если потребуется, но пока что, насколько я вижу, все идет нормально.
— Нормально?.. Троост, она же плачет!
— Она не плачет. У рептилий нет слезных желез. Разве вы не замечали, как они периодически облизывают свои глаза? Это рефлекторный процесс, он заменяет им моргание.
— Как это не плачет? А что же у нее течет из глаз?
— Просто соленая вода. Так называемые «крокодиловы слезы». У многих рептилий и птиц есть солевыделяющие железы, с помощью которых они избавляются от излишков солей. Благодаря этому они, в отличие от нас, могут без вреда для здоровья пить морскую воду.
— В самом деле? — удивился Мимун. — Не знал. Так вы считаете, что помощь пока не требуется?
— Неквалифицированного специалиста — точно нет. Возможно… о, гляньте-ка!
Туземка устало сворачивалась калачиком. К ее животу было прижато круглое блестящее яйцо. Оно напоминало яйцо зеленой черепахи, только намного больше. Похоже, снести его было не так-то просто.
Рептилоиды смотрели на роженицу как-то странно. Один присел рядом и принялся тихо что-то ей втолковывать, остальные молча переглядывались. Кажется, они не понимали, что теперь со всем этим делать. Троост незаметно достал анализатор и принялся считывать данные.
Через пару минут вернулся шаман, а с ним еще два рептилоида. Они умело подняли молодую мать и унесли в общинный дом. Остальные какое-то время еще обсуждали произошедшее, а потом разошлись по
— Очень интересно, — задумчиво произнес Мимун. — Весьма любопытный случай, весьма.
— Да в общем-то ничего особенного, — пожал плечами Троост. — Совершенно типичное откладывание яйца. Ничем принципиальным не отличается от земных рептилий.
— Я не об этом, — отмахнулся Мимун. — Биологические аспекты меня мало волнуют. Это очень интересно с социологической точки зрения. Вы ведь наблюдали за реакцией аборигенов? Они были охвачены противоречивыми чувствами. Такое ощущение, что произошедшее для них одновременно обычно и необычно. Самому событию никто не удивлялся, все были спокойны, но в то же время… судя по всему, что-то шло не так, как должно.
— Да, это я заметил, — согласился Троост. — Может, неправильное место?.. Или время?..
— Все может быть…
На следующий день Троост хотел навестить роженицу, но нигде не мог ее найти. Он обошел все стойбище, заглянул в каждую хижину, осмотрел общинный дом — ее нигде не было. На охоту или за ягодами она явно пойти не могла. Остается святилище, но туда вход запрещен.
Своей озадаченностью Троост поделился с Мимуном. Того это тоже обеспокоило, и он пошел прямо к вождю. Вождь племени, Шепчущий Мышелов, не очень-то охотно общался с этнографами, но по крайней мере не избегал их, как шаман. Когда его спросили о вчерашней роженице, он подозрительно зыркнул на Мимуна и сказал, что ее здесь больше нет. Ни ее, ни яйца.
— Но куда они делись? — заморгал этнограф.
— Как это куда? Вернулись домой.
— Домой — это куда?
— Туда, откуда мы все пришли и куда однажды вернемся.
— Но куда?!
— Туда, — указал на небо вождь.
— А-а…
— Или туда, — опустил палец вниз вождь. — Я не уверен точно.
Мимун поник. Очень чувствительный, сентиментальный человек, он всегда огорчался, слыша о чьей-то смерти. Более толстокожий Троост сочувственно похлопал его по плечу.
— Да, жаль бедняжку, — произнес он. — Молодая еще совсем…
— Никогда к этому не привыкну, — вздохнул Мимун. — Никаких медикаментов, никаких врачей… И ведь наши предки тоже когда-то так жили!
— Но вообще-то странно, — задумался Троост. — У меня, конечно, не было возможности провести медосмотр, но на поверхностный взгляд кладка прошла нормально. Даже если яйцо было неоплодотворенным, это не могло сказаться на роженице негативно. Вредоносных вирусов анализатор не обнаружил.
— Значит, позже занесли, — махнул рукой Мимун. — У дикарей это сплошь и рядом. Сплошная антисанитария, о гигиене понятия не имеют. Когда я работал на Пане… вы не бывали на Пане?
— Не доводилось… Слушайте, а нельзя ли как-нибудь заполучить останки покойной? А то мало ли — вдруг это эпидемия?
— Даже не думайте! — испугался Мимун. — Для рептилоидов захоронения — табу! Мы даже не знаем, где их погосты находятся!
— Ладно… А яйцо? Как насчет яйца? Где вообще они держат яйца… и детенышей?