Звезда Аделаида - 1

GrayOwl

А, вот! Слабый запах настоя, только вот на чём, а, впрочем для неё - грибокрылки росовидной, достаточно водного раствора, если её потолочь или, лучше, отварить.

Безвкусный, очень болезненный яд, действующий примерно через двадцать часов после приёма, знакомый ещё древним грекам, когда те плавали на «Арго» в Колхиду за ненужным им, но по жадности пригодившимся золотым руном. Там большинство их местный царёк и потравил, а остальные, завоевав его страну и захватив самого в плен, под страшным пытками выведали свойство грибочка.

Вот

почему до сих пор жив виночерпий… Измена!..

– Последний раз спрашиваю тебя, раб - кто прислал вино, содержащее яд? Ты солгал мне, мне - своему Господину, и я самолично буду пытать тебя до тех пор, пока ты не сознаешься в попытке отравления Господина дома!
– ласково пообещал, но и только, Снейп.

Он вовсе не собирался пытать виночерпия.

– Смилуйся, о, Господин! Я всё равно бесполезен для допроса потому, что рассказал всё, как было на самом деле!

– Imperio!

А теперь говори, лживая скотина, кто подослал тебя с этой чашей отравы?!

– Нет, без Веритасерума здесь не обойтись - вещь полезная, да и в хозяйстве всегда пригодится.

Мастер Зелий был разозлён упорным однообразным рассказом раба о продавце отменного вина, которое он, раб-виночерпий, по «должности» своей попробовал и… ничего.

Больше под Imperio от человека ничего добиться было нельзя.

– Всё, пока Сыворотку Правды не сварю, сижу на здоровом голодании,– окончательно и бесповоротно решил профессор зельеварения.
– А, значит, завтра, вот только прикажу камерному рабу разбудить меня со вторыми, ближе к третьим петухам, когда едва светает, и отправлюсь в местночтимый лесок за ингредиентами. Корень имбиря, должно быть, стоит на рынке бешеных денег, но должен быть в наличии.

О том, если пресловутой пряности не окажется на торжище, Северус предпочитал не размышлять - и без того голова раскалывалась.

Он всё же решил сделать всего один, но большой глоток ышке бяха из принесённой вероломным виночерпием чаши. Разумеется, Снейп сопровождал раба в его походе за пойлом - доверять теперь в доме можно, разве только Папеньке с Маменькой, но не будут же они прислуживать, хоть и Господину дома, но всего лишь высокорожденному, как и они сами, сыну - патрицию.

Правда, Квотриус мог бы и принести чашу, как в первый раз, когда он притащил целый рог самогоновки.

О, тогда-то всё и началось!

Но Северусу было сейчас легче самому пройтись ножками вслед за виночерпием, чем звать любвеобильного брата.

Мастер Зелий отнёс чашу к себе в опочивальню и как следует отхлебнул сивухи, сидя на ложе, мгновенно захмелел и завалился спать, постанывая во сне от головной боли.

… Раб-виночерпий умер в муках этой же ночью…

Глава 13.

…Вуэррэ очнулся так же внезапно, как и свалился, и ход его примитивных, похабных мыслей не изменился.

– Выебать этого несносного раба с такими красивыми глазами! Они слишком гордые для его жалкого положения. Вот и дело с концом!
– он заржал своей двусмысленной шутке.
– Вот именно, что с концом!

А то аж хуй стоит. Сейчас я ему его цельную жопу-то порву, а то ж он у нас неёбаный до сих пор! И куда вождь смотрел ажных четыре пальца раз, да уж больше, лет. Видно, не по нраву ему такой раб, с бабой схожий!..

Ну, вот, скажем, мужество у Тох`ыма имеется, это точно, раз в меня за себя и за того парня в грудь деревяшкой тычет. Только толку-то от деревяшки этой - ни хуя это не оберег, как он говорил уж много пальцев раз лет назад, когда мы их и взяли, и повязали, и деревяшки великий вождь Х`ынгу повелел отобрать у колдунов - пердунов этих.

Мыслительный процесс дикаря иссяк, и Вуэррэ подошёл к мирно спящему - и чего, он меня не боится, что ли, что задрых, ну да ладно - так проще!
– Тох`ыму, прикрывшего своей странной дырявой одеждой этого вечно мешающего парня - Х`аррэ, и рухнул поверх раба, переворачивая его, ничего не понимающего со сна, на живот, задирая тряпьё и раздвигая ему ноги.

Тох`ым не ожидал такой прыти от здоровенного, раскормленного воина, вроде бы перед сном бывшего без сознания, и слабо, потому, что тот вдавливал Тох`ыма лицом в утоптанную землю, вскрикнул:

– Х`аррэ! Проснись! Помо…

Конечно, Тох`ым не ведал, что это за колдовство так кстати… тогда пробудилось в его друге, ввечеру, перед сном, впервые спокойным. И даже облепившая тела рабов мошкара не мешала им дрыхнуть без задних ног. Но усталый после всплеска стихийной магии, Х`аррэ теперь глубоко спал, откатившись в сторону от борющихся мужчин.

Почувствовав грубую попытку вторжения в собственный зад, Тох`ым взвыл и преисполнился страшных, неведомых ему, покорному рабу, таких всеобъемлющих и праведных чувств, как ярость и желание убить подонка. Мужчина сверху внезапно прекратил попытки, изнасиловать его, и как-то странно обмяк, а вскоре потяжелел, не продолжая своей грязной игры с совсем обессилевшим ничтожным рабом.

Вуэррэ умер мгновенно, и никто, кроме всегда чутко спящего, а потому и проснувшегося на шум раба - старика лет тридцати, не увидел подслеповатыми глазами, но ясно, как всё тело сначала Тох`ыма, а за ним сразу же - и неудавшегося насильника окутало ярко-зелёное свечение.

– И Тох`ым оказался колдуном, и Х`аррэ,– спокойно заметил старик, - вот что с ними поутру сделают хозяева? Ясное дело - убьют. А думать надо о живых. Нас, не колдунов, а обычных рабов станет на один палец раз и половину меньше. А телеги тяжёлые. А лошади голодные. Вот и останется нас рука да один палец.

Ну да уж пришли на место-то, и за то слава богам священных рощ…

… И наступила ночь, на этот раз с долгожданным ливнем, молниями, бьющими в зачахшие без воды деревья и роскошными на вкус Снейпа, пугающими и граждан, и, ещё больше, рабов, раскатами грома.

И пришёл брат, по негласной, ещё не сложившейся традиции, которой от роду пошла всего вторая ночь, в шёлковой, лазоревой тунике.

И, помня неумелые руки брата старшего на своём одеянии, снял её сам, и восшёл на ложе, встав в ту же позу, что и ночью прошедшей.