Звезда Аделаида - 1

GrayOwl

Рабы же мяса не видывали, даже кости бараньи, и те бросали сторожевым собакам. Но и голодными рабы не казались, измождёнными, изнемогающими там. Надо бы новому Господину дома разузнать, сколько раз в день и чем кормят рабов, однако всё это… потом, после ответа Квотруса.

Но «брат», нет, брат спокойно, словно речь шла о какой-то другой провинившейся и навлёкшей на себя, без всякого сомнения, праведный гнев Господина, рабыней, сказал просто и непринуждённо:

– На твоём месте, высокорожденный брат мой и Господин Северус, я поступил бы точно так же. Более того,

если какая-либо рабыня тебе, высокородный брат мой и Господин, не понравится или совершит в отношении тебя злое дело, или даже возымеет против тебя злой умысел, ты со спокойной совестью можешь убить её. То же касается и мужчин - рабов.

В твоём доме достаточно денег, на которые можно купить раба, а на пастбищах полно коров, которых можно обменять на говорящий скот.

Рабы же дёшевы, не то, что настоящий скот.

Северус опешил - не ожидал он такой жестокости по отношению к собственной матери от мягкого, красивого, даже несколько женственного, словно сошедшего с маггловского средневекового портрета, несмотря на внушительные мускулы, брата.

Снейп, сославшись на головную боль, которая действительно разрасталась в его голове, отослал нисколько не обидевшегося брата, отказавшись, на этот раз, от ышке быха как средства лечения, а сам стал курить и размышлять.

– Это не брат жесток, он - всего лишь порождение мира Господ и рабов. Ведь таковы нравы в эту жестокую эпоху…

И сколько же ещё времени даже в свободолюбивой Англии будут торговать людьми уже не ромеи, но следующие завоеватели - англы, саксы, юты, норманны, все эти лорды.

И даже захудалые рыцаришки будут продавать сильных мужчин - вилланов, чтобы снарядиться на турнир или ловитву вместе с сеньором.

Да и в моей семье, хоть и волшебников, отношение к подвластным магглам было точно таким же.

Но разве можно по-настоящему любить человека, который… да всего лишь дитя эпохи?

Принять надо Квотриуса таким, каков он есть на самом деле, а не придумывать образ целомудренного, преданного, но страстного мальчика.

Принять и… полюбить. Ведь так же и мне, и ему будет легче - он уже любит меня и отдаёт не только тело своё. Как он и говорил в начале моего пребывания здесь о любви к неведомому незнакомцу - мне, то есть, и сердце, и душу, и даже разум, и помыслы.

А я? Я всего лишь воспользовался его любовью… Или всё же нет?

Не знаю, быть может, я тоже люблю его, но мне кажется, это чувство должно быть более… Каким? Чего тебе, Сев, не хватает? Ты же даже чувство полёта без магии испытал.

… А это любовь или физиология?..

Ах, сейчас бы в термы, сполоснуться, да и подумать заодно о своём чувстве на чистую голову - отрешиться от суеты сует этого столь чужого дома.

Ведь

я уже не боюсь всяких там заезжих финикийцев, сам такой. Но солнце, беспощадное июньское солнце уже в зените, да ещё этот странный жаркий климат, так не похожий на пасторальное английское летнее тепло - ведь ещё только начало лета, ну, пускай, первая декада.

… Студенты в Хогвартсе сейчас блаженствуют - экзамены позади, у седьмого курса впереди - Выпускной, и тут появляюсь я, весь в чёрном… То-то бы они изумились!

Ненавистный профессор пришёл испортить вечер своим угрюмым видом. Как же это было бы прекрасно!

Нет, я вовсе не имел в виду порчу Выпускного - просто оказаться… там, сейчас… Хоть бы на несколько часиков…

Пользуясь тем, что студенты заняты балом и обязательными амурными похождениями после него, я даже на радостях не стал бы им мешать предаваться любовной науке, а пошёл бы к озеру, искупался в вечно, кроме зимнего времени, прогретой воде, потом бы подурачился, стараясь угодить мелкой, нагретой за день галькой в гигантского кальмара, тот бы раскидывал в притворном гневе здоровенные щупальца…

– О-о, - застонал профессор, сам того не замечая, вслух, - как прекрасно и далеко всё это благолепие!

– А о главном-то я и не подумал - вот вернусь, и снова пойдут попойки с Люпином, и будет удобная, мягкая, просторная, но… одинокая постель.

Я же, как мне хочется думать, люблю Квотриуса, а ему предстоит остаться… здесь, зачать наследника, иных детей, стать дедом, может, прадедом, коль повезёт. И время, множество веков и эпох, разлучат нас.

Я и надеюсь, а, может теперь, и страшусь… того времени, когда я перенесусь в свою «настоящую» реальность, а ему придётся становиться-таки Господином этого безобразного дома, обзаводиться женой и детьми, продлевая род Снепиусов, иначе… меня, да и всей фамилии Снейпов - родовитых, чистокровных магов не будет в будущем…

… В комнату, прервав нестройные мысли Северуса, неслышно ступая, вошёл пожилой раб, как припоминал Северус, виночерпий и, поклонившись так, что почти уткнулся длинным носом всё того же «производителя» - на этот раз, ещё совсем молодого Малефиция - в грубые сандалии, передал Господину чашу с вином.

– Кто прислал?

Снейп спросил недоверчиво, тщательнейшим образом осматривая чашу и вынюхивая её содержимое.

– Торговец вином, о, Господин. Пробовал я - вино не отравлено, но отменного качества - изволь испробовать. С разумного возраста перенимал я опыт своего предшественника и осмелюсь сказать, о, Господин, вино - воистину небывалого вкуса и аромата.

– Что-то знакомое мне этот слабенький, даже излишне, отголосок в аромате напоминает, - подумал зельевар, - но вот что? Вспоминай же, Сев, ну же…