Звезда Аделаида - 2
Шрифт:
Полон дом твой и имение твоё такими же, как я. Но отец воспитал меня, как свободного человека, а не обыкновенную говорящую скотину. Только милостью отца моего высокорожденного к матери - рабыне, взятой, как откуп у старших братьев, да к тому же девственницей, обязан я такому высокому положению, коего не заслуживаю по происхождению своему.
Северус не стал рассказывать брату, снова впавшему в чёрную меланхолию* , как проводил время ночью Снепиус, чтобы не расстраивать и не обескураживать его. Видно, не в привычках Малефиция было напиваться до скотского состояния, в котором и застал его Снейп.
Поубивавшись, как всегда, о свёом происхождении,
– Хорошо, ежели желаешь ты, о Северный ветер мой, по близости коего так скучаю я, что желчь взыграла во мне, то сам изложу я обстоятельства, с коими нам предстоит столкнуться уже вскоре. Но говорить буду при тебе, на твои же слова ссылаясь, ибо именно ты, о, Северус, вызнал всё это у рабов. Нет, не так - у раба, врага под действием зелья, заставляющего без пыток говорить правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды, а также свободного человека Гарольдуса Пот-тера. Теперь правильно, Северус, возлюбленный мой брат? От себя позволю заметить,что рабу сему весьма повезло.
… Какая-то игра в испорченный аппаратус телефон, как прочитал я у какого-то маггла - писателя, считающегося классиком века двадцатого. Он описывал подобную ситуацию, когда один маггл передавал информацию второму, а получил её от третьего маггла, и тот всё перепутал. Лучше я сам поговорю со Снепиусом - это же мои предположения. Может, к северо-западу лежат земли другого племени х`васынскх`, не такого кровожадного и сильного, хотя… Мы же приехали именно с северо-запада, и кроме той засады в лесу никого из х`васынскх` не повстречали. А что, если воевать тех, которые выставили засаду? Воинов мы их поубивали немало, как бы это не всё их войско оказалось. Тогда их племя взять легче, чем было этих. Они, всё равно, что младенцы перед легионерами.
Да, и опять насилия, изнасилования, избиение младенцев… Нет, пускай Папенька решит, что нам нет пути назад, и мы сразимся с раскормленными воинами Х`ынгу .
– Я немного поразмышлял и решил, что сам поговорю с высокорожденным отцом… нашим. Так будет лучше.
– Ежели старший брат решил что-либо, младшему брату - бастарду надо следовать его помыслам и не говорить о своём решении, противоположном мнению брата старшего - ничего не говорить отцу… нашему вообще. Ну да пусть сие мнение при мне и останется. Да пропади оно пропадом!
– в сердцах воскликнул обычно такой сдержанный Квотриус.
Видимо, хотел он пред отцом говорить как раз об ослабленном неудачной засадой племени, а не о племени Х`ынгу.
– Квотриус, а тебе не прискучило самоуничижаться за столько-то годочков?
– спросил Северус нарочито на народной латыни.
– Кажется, ты, как только осознал себя, начал копаться в этом дерьме. Собственное происхождение, вишь, ему не ндравится! Да ты молиться должен за спасение души матери своей Нывх`э - Нины во крещении. Ведь из-за её красоты и ты уродился таким красавчиком! Не то что отец… наш.
Да, и зови Снепиуса Малефиция Тогениуса нашим общим отцом, а то как бы при свидетелях неувязочки не вышло.
– О Северус, Господин дома и мой возлюбленный Господин! Только ты словесами своими, хоть и жестокими, заставляешь меня снова чувствовать себя если не равным тебе - сего не заслужил я, то хотя бы достойным домочадцем твоим, младшим братом - бастардом! Благодарю тебя за…
– За вправление мозгов, - поддел пафосного Квотриуса Снейп.
Он не терпел такого высокого штиля по пустякам,
– Д-да, можно и так сказать. Приди же, возлюбленный брат, в мои объятия, да обымемся крепко и подарим лобзания друг друг горячие!
– Сейчас. Только выгоню нашего «камерного раба» Гарольдуса на свежий воздух, да пусть кости унесёт.
– Но ведь Гарольдус спит, повернувшись лицом к ткани шатра - он не увидит нас.
– Ты не знаешь, насколько любопытен сей свободный человек с самыми дурными привычками раба, да ещё и раба не благородных ромеев, а дикарей. Тотчас высунет он любопытный свой глазик, как ты говорил? А, кажется, «неправильного цвета травы». Так вот, и начнёт за нами им, глазиком сим, подсматривать. Да боюсь, как бы не распугал он нас своими возмущёнными или, при той же вероятности, испуганными воплями, ибо сегодня на него покусился настоящий извращенец. Иначе о нём не скажешь, это врачеватель, всадник Формеус Верокций. Только представь, ему-то понравились и неправильного цвета глаза, и чумазая мордочка, и немытые, спутавшиеся волосы, как пакля, торчащие в разные стороны, и худоба, такая, что от одного куска баранины распирает живот.
Да Гарольдус и… там выглядел лишь слегка лучше - разве что сытый, умытый, подстриженный, как ты, но столь же лохматый, да ещё с отвратительно глупыми специальными круглыми стеклянными предметами, позволявшими ему видеть, как мы с тобой, носимыми перед глазами, на переносице, да в более-менее чистой одежде. Нет, чтобы зрение поправить у врачевательницы! И, да, забыл! Там он был накормлен трижды в сутки и умел есть аккуратно и понемногу, это… здесь, за четыре года рабства он стал законченным дикарём, почти животным.
И ещё - знаешь, Квотриус, мне не нравится, как он на меня смотрит - словно бы хочет узнать, но не может. До сих пор… так всматривается в меня, что мне только либо терпеть, либо то, чего я не потерплю ни от какого Поттера - покинуть шатёр и тебя в нём в, считай, что одиночестве. Поттер же не понимает благородной латыни… пока.
__________________________________
* Именно разлитие в организме «чёрной» желчи древние врачеватели полагали причиной меланхолии. Их знания психики человека сводились к гиппократовской теории влияния на темперамент и настроение четырёх стихий тела - «красной желчи» - быстрой и горячей, из-под печени (холерики), крови (сангвиники), флегмы, то есть мокрот, слизей (флегматики) и «чёрной желчи» из-под селезёнки из «привешенной внутри мошоночки» - холодной и сухой (меланхолики). Темперамент, по Гиппократу изменяется со временем года, когда преобладает одна из четырёх стихий, и с возрастом. Когда же нарушается баланс четырёх стихий в человеке, то становится он болен.
Глава 15.
– Как же он до сих пор не узнал тебя, Северус? Вы были дурно знакомы?
– Да, Квотриус, угадал ты на редкость верно - были мы близко, но дурно знакомы. Мы недолюбливали друг друга, причём не в меру сильно, что не мешало мне, впрочем, учи… Но умолчу, это неинтересно.
– Расскажи, Северус, - произнёс Квотриус заговорщическим шепотом, - так ты был мудрым учителем этого свободного человека и не только его одного?
– Откуда у тебя, Квотриус, такая идея? Я - многоучёный маг. Занимаюсь всеразличными науками. Хочешь, перечислю, какими?