Звезда Гаада
Шрифт:
Каждый из нас долго смотрел в пол. Наконец я решилась, подняла голову, взглянула на Камилла и спросила:
— Вам, как хранителю, прожившему несколько веков, должно быть многое известно?
— Да, кроме самого главного: иначе бы я задержал Эррию тут или отправился вслед за ней в её мир.
— А как зажечь звезду?
Мужчина растерянно моргнул, потом ответил:
— Я прочёл много книг из Чёрной земли, а так же из Вечной страны, но ничего об этом не знаю. Впрочем, просмотрел не всё в Вечной стране, да и интересовал меня ответ на совсем другой
— В чьих?
— В книгах Белой земли… — Камилл сжал голову, закричал от боли.
И долго не мог оправиться, потом сказал осознанно, но глядя куда-то над моим плечом:
— И в библиотеку Вечной страны загляни, и в ту, что на Чёрной земле, у нынешнего нашего Старейшины. Или уже не моего?..
— Если ты — чернокрылый, значит, Гаад — твой Старейшина.
— Я не уверен, — мужчина с силой потёр переносицу, — Прошлое размывается… и настоящее трудно различить.
— А как попасть в Вечную страну?
И уже улетая из комнаты, услышала:
— Надо просто захотеть. Только этот мир откроется лишь тому, кто…
Часть 2.21
Зевнула, потянулась, посмотрела на замершего напротив меня Блага. Ох, мама, я ж перед ним уснула! А почему этот гад меня не убил? Я бы не сопротивлялась. Не успела бы.
Хранитель опустил взгляд к белому листу бумаги, лежащему перед ним. Прочертил новую линию кисточкой. Опять поднял на меня глаза, снова опустил, нарисовал новые линии, что-то зачирикал. Растерянно выдохнула:
— Ты что это, с меня портрет рисуешь?
— Именно, — ухмылка, — Хочу подарить последующим белым этот незабываемый миг.
— Так ты в меня влюбился? Или я такая красивая?
Мучитель громко и грубо расхохотался, потом шёпотом, с ухмылкой, объяснил:
— Первая изначальная за несколько тысячелетий, да ещё в таком жутком виде — это нечто.
Недоумённо посмотрела на смятое, запачканное землёй платье, пощупала лохматый хвост, в который превратилась коса, прикинула, как всё это смотрится со стороны и едва не заплакала от досады. А шиш ему! Не дождётся!
А Благ, усмехаясь, показал мне мой растрёпанный портрет.
Схватила опустевшую тарелку, всё ещё стоявшую на столе около меня — никто ещё за посудой не заходил — и запустила её в шкаф за Старейшиной. Посудина звякнула об полку, рухнула на пол и разбилась. Благ непроизвольно закрыл голову руками. Когда он убрал их, с его левого запястья падали капли крови.
— Ах ты мелкая дрянь! Это мой самый любимый сервиз, подаренный матерью! — заорал тиран, вскакивая.
Юркаю под стол, заслоняюсь креслом.
— У вас денег много! Она тебе ещё подарит!
— Моя мать умерла несколько веков назад! — проорал Благ, заглядывая
Многозначительно подвигала правой ногой, точнее ступнёй в сандалии.
Старейшина переместился и полез с другой стороны, за что получил кулаком в лоб. А не успей переместиться, пока разворачивалась — получил бы и сандалией.
— Вылезай оттуда!!! — проревел хранитель.
— Не хочу!
— Сейчас же!!!
— Ты страшный!
Стол вдруг исчез. И посуда. Я мельком глянула на лист, упавший подле моей ноги рисунком вверх. Хм, а у меня тут лицо очень симпатичное, хотя причёска и платье в жутком состоянии. Неужели, я такая красивая? Ай!
Переместившийся хранитель повалил меня на пол. И руки у него сильные, кажется, будто мои запястья сжали между двумя брёвнами или папиными гантелями.
— Извиняйся! — потребовал он.
Робко спросила:
— А ты меня отпустишь?
— Нет! — прошипел парень.
И почему я их всё время называю парнями, мужчинами или стариками, смотря только на их внешний облик? Он означает только то, в каком возрасте у них пробудился дар. Мне недавно Тайаелл рассказал. Ох, Тай! Бедный Тай!
— Что бы мне с тобой сделать, а? — задумчиво вопросил Благ, нависая надо мной.
А в холодной пустоте красная искорка вспыхнула и разгорелась пламенем, маленьким, но таким жарким…
Ай, не время тут видениями всякими любоваться!
— Пусти!
Кто-то у окна хмыкнул. Старейшина развернулся к незваному гостю. Им оказался потрёпанный, болезненно бледный, но почему-то ухмыляющийся Кайер.
— А я-то думал, с чего это в тебе такие перемены, братец? — ядовито произнёс темноволосый, — Три дня назад ты с удовольствием убил чёрного хранителя, рьяно гнался за Гаадом, а сегодня не дал нам даже ударить эту предательницу! — он заметил незаконченный портрет, — О, ты её рисуешь? А говорил, что после пробуждения дара вообще бросил это занятие! — парень вскочил на подоконник.
Промелькнули белые крылья, уже издалека донеслось:
— Ух, и удивлю всех этой новостью!
— Стой, поганец! — заорал Благ, бросаясь за ним.
Когда я подскочила к окну, то их уже не было видно. Ф-ух, пронесло. Хотя… Ох, теперь белокрылые будут считать меня любовницей Блага, а чернокрылые — Гаада! Надеюсь, никто из врагов не сплетничает друг с другом. Впрочем, можно и не волноваться: ни один из Старейшин в меня не влюблён, значит, драться за меня и ревновать некому. Зато благодаря этим недоразумениям хранители побоятся лишний раз меня обижать.
К возвращению Старейшины портрет лежал в кресле. Мусор был собран в кучку у подоконника, а уцелевший кувшин, бокал, палитра с красками и кисть ровным рядочком стояли у шкафа. Я с книжкой песен спряталась в узком уголке у стены, за шкафом. От вопля Блага подскочила. Ой, он влез через окно и наступил прямо на собранные осколки.
Вся мебель, книги из шкафов вдруг исчезли. Хранитель обвёл комнату сердитым взглядом и обнаружил меня, съёжившуюся в углу. Я сразу же заслонилась книгой. Последней.