Звезда гарема

Лей Тамара

– Ублюдок! – выругалась она, швырнув одежду в стоящего де Готье. Пурпурно-рыжий комок ударился ему в грудь и лишь после этого плавно приземлился.

Двигая челюстями, Люсьен закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

– Так было нужно, Александра.

– Нужно?! – девушка почувствовала, как кровь от гнева прилила к лицу. – Ты позволил, чтобы меня продали с аукциона, как кусок конины. Тот человек, которого ты называешь кузеном, издевался надо мной. Он...

– Хватит! – Нахмурившись, Люсьен оторвался от стены и поднял брошенную одежду. Схватив девушку за руки, он опять поднял их и положил в них разноцветный

комок.

– Мы предполагали, – проговорил он, – что Рашид или один из его людей вполне может находиться в толпе. Но наши опасения оказались напрасными, потому что никто не перебил цену, назначенную Николасом. Я очень сильно рисковал, появившись на аукционе, смерть буквально шла за мной по пятам, и если бы твой бывший жених увидел мое лицо, я был бы уже мертв. А тебя, Александра, отвезли бы обратно в Алжир и некому было бы за тебя заступиться.

Уже готовая спорить, Александра вынуждена была замолчать. Конечно, Люсьен прав. Начни он тогда торговаться, внимание окружающих тут же было бы привлечено к незнакомому человеку. И тогда арабы могли бы понять, что перед ними беглый англичанин. Значит, за это де Готье нельзя было винить.

И все же Люсьен не до конца разубедил ее, разрушив ее худшие опасения. Почему же, когда закончился аукцион, его безжалостный кузен не попытался поддержать ее? Ведь она, по его милости, провела несколько часов в темной каюте, где ее воображение рисовало картины одна ужаснее другой.

В конце концов Александра успокоилась и де Готье ощутил угрызения совести. Что-то в ее гневе привлекало его. Пламя ярости, так похожее на пламя страсти, напомнило мужчине стройные ноги, обвивавшие его бедра, напряженные груди и крик восторга, который умер, задушенный его рукой. В то же мгновение его тело отреагировало на воспоминание. Люсьен нахмурился и мысленно отругал себя за потерю контроля.

– Твой кузен... – проговорила девушка, – да знаешь ли ты, какие слова он мне говорил и какие взгляды бросал на мое тело?

Дс Готье перестал хмуриться и широко улыбнулся.

– Могу себе представить...

– Не надо представлять, я сама скажу тебе. Он говорил, что я скоро буду лежать в его постели...

– Но это и есть его постель, – мужчина кивнул на матрац, лежащий на деревянном настиле. – И здесь ты должна спать. Как видишь, он не солгал.

– Когда твой кузен говорил эти слова, он имел в виду совсем другое. Он намекнул, что... – Александра густо покраснела. – Николас это сделал намеренно, чтобы напугать меня.

Люсьен вновь лениво пожал плечами.

– Скорее всего мой брат хотел проучить непокорную рабыню.

– Проучить? Да какое право...

– Нам надо было отплывать еще два дня назад. – Он стоял, широко расставив ноги.– Твой побег ему дорого стоил, кузен потерял много времени и денег. И теперь его корабль придет в Англию позднее, чем другие суда.

«Это самое меньшее, чего Жиро заслуживает за тот ужас и испуг, который довелось испытать ей», – подумала Александра. Однако что-то похожее на чувство вины закралось в ее душу. Проглотив обидные слова, девушка опустила глаза вниз.

– Прости меня.

Но это оказалось еще не все, что он думал.

– Конечно, ты виновата.

Она стиснула зубы, чтобы не дрожал подбородок. Как ни старалась Александра, но в ней еще были живы детские желания и помыслы. Неужели она так и

не научится поступать как взрослая разумная женщина?

Люсьен смотрел поверх ее головы, стараясь сдержать гнев, который копился эти несколько дней в его душе. Однако он не отрицал, что в сердце его жило теплое чувство, которое он испытывал к этому прелестному, веснушчатому осиротевшему созданию.

Мужчина приподнял ее лицо и посмотрел прямо в несчастные глаза.

– Все кончилось, – успокоил он девушку. – Скоро ты прибудешь в Англию, как и хотела твоя мать.

При упоминании о Сабине комок встал у нее в горле.

– Да, – задохнулась Александра, – как она хотела.

Де Готье легко поцеловал ее в губы.

– А сейчас одевайся, – сказал он, отступая назад. – Небо и солнце обещают чудесное зрелище, закат будет великолепен.

Глубоко вздохнув, Александра подняла одежду. Она очень удивилась, найдя ее совершенно такой, как описывала и даже рисовала ее Сабина. Платье с узким глубоким вырезом, завышенная талия, широкие рукава и окантовка по краям, в общем все то, что носила ее мать, будучи невестой Джеймса Байярда, понравилось девушке. Оно не напоминало бесформенные балахоны, которые она привыкла носить, или прозрачные рубашки и шаровары, традиционную одежду гаремов. Но, как бы ни прекрасно выглядело платье, оно было ужасно неудобно.

– Что-то не так? – тихо спросил Люсьен. Она подняла глаза.

– Я... мне никогда прежде не приходилось носить такую одежду.

Брови де Готье изумленно метнулись вверх, затем приняли обычное положение.

– Ах, да, конечно. – Губы его искривились в усмешке. – Тебе помочь?

Хотя он явно не ожидал согласия, девушка доверчиво кивнула.

– Ты покажешь мне?

Даже если бы тяжелая доска опустилась в тот момент ему на голову, как планировала Александра, то и тогда он не выглядел бы столь удивленным. Изумление, однако, оказалось весьма недолговечным, ибо Люсьен тут же принял равнодушный вид и пожал плечами.

– Очень хорошо.

Девушка заметила в его зрачках отблеск света фонаря или же это был собственный блеск его глаз? Напряженный взгляд де Готье встретился с ее глазами, когда он протянул руку за одеждой.

– «Осмелится ли он? – спросила она себя. И хватит ли мужества у нее самой позволить такую фамильярность?» Та безрассудная часть ее существа, которая не могла никогда удержать чувства в узде, подталкивала ее и на этот раз.

Александра вновь хотела ощутить его руки на своем теле, чтобы окунуться в мир воспоминаний и грез, возвращающих ее в ту незабываемую ночь, когда ее тело принадлежало его рукам. Глубоко вздохнув она протянула Люсьену свою одежду.

– Ты хорошо подумала? – мягко спросил он. Девушка согласно кивнула, затем отвернулась и стала раздеваться. Трясущимися руками она расстегнула рубашку и уронила ее на постель. Помедлив, просунула большие пальцы за пояс шаровар. Когда они скользнули вниз, обнажая стройные ноги, сердце забилось так громко, что, казалось, его стук слышит и Люсьен. Собравшись с духом, Александра провела рукой по оставшейся на ней тонкой сорочке.

Едва она стала снимать ее, теплое прикосновение Люсьена успокоило и уняло дрожь. Девушка почувствовала приятное тепло его дыхания, согревшее ее ухо, ощутила его бедра у своих ягодиц, и руки под рукавами оставшейся на ней сорочки.