Звезда и тень
Шрифт:
Но все-таки всей душой он не верил, тем более колено Дожена мелькнуло у самого лица Сэмьюэла, когда он отвешивал поклон. Глаза его автоматически сузились, а тело откинулось, отклоняясь от удара. Но движение Дожена было точно рассчитано, он не собирался наносить удар. Сэмьюэл выпрямился и стал ждать, притворяясь, что слез облегчения, готовых заструиться по его лицу, вообще не существует.
Дожен словно ничего не замечал. Он сел на свой стул и вновь принялся за работу.
— Не подходи мальчики в школе, — сказал он так, будто никакой
— Я думаю, все не так плохо, — ответил Сэмьюэл. И действительно, все стало казаться не столь уж ужасным, особенно по сравнению с тем, что он чувствовал раньше.
— Школа — время, когда много мальчики драться. Драться плохо, Сэмьюэл-сан. Дожен не любить драться. O'кей. Но мальчики не драться, только знать две вещи; мальчики бояться — одна вещь, хороший мальчик — не проиграть. Ты боялся?
— Я не боюсь.
— Ты сказал боишься. Не хотеть идти обратно в школу. Сэмьюэл взял заготовку стенки ящика. Его щеке все еще было больно от пощечины Дожена.
— Ты — не бояться. Ты драться хорошо, да? Сэмьюэл наждачной бумагой начал тереть доску. Ритм все учащался.
— Я никогда не дрался.
— Я учить тебя драться. O'кей? Дожен чертовски драться хорошо. Песня тигра, Сэмьюэл-сан. Помнишь песню тигра?
— Я помню.
Удар пришел словно бы ниоткуда, кулак Дожена вдруг очутился под его подбородком. Сэмьюэл отдернулся, весь похолодев, но рука только коснулась кожи. Мальчик даже не слышал, как японец подошел к нему.
Дожен медленно попятился.
— Время уже идти. Слушай хорошо. Он разжал руку и дунул на ладонь, как будто бы прогонял муху.
— Один только вещь плохо, Сэмьюэл-сан. Ты драться, кто-то ударит. Меня не ударит, «чикай», честь, тебе не ударить. Дожен учить весь день хорошо драться. Работать, работать, работать. Сэмьюэл-сан научится, как драться номер один. Затем ты уйти — «котсун»!
Он сложил ладони, издав резкий звук:
— Ты ударишь больно, ты прекратишь драться, ты один мертвая утка.
Сэмьюэл на это ничего не сказал. Он опустил голову и продолжал наждачной бумагой тереть дерево, думая о том, как сделать дыхание ровным и успокоиться.
— O'кей, — сказал Дожен. — O'кей. Однажды ты идти вниз в Китай-город, найти кто-нибудь ударить тебя.
13
Утром пришла горничная, принесла чай и фрукты, передала Леде, что леди Тэсс просила сообщить; вся семья отправляется в церковь на службу; если мисс хочет присоединиться к ним, коляска будет подана в полдесятого, но если хочет отдохнуть утром, то может остаться дома.
Горничная, прибывшая с чаем и с этим простым, но заставляющим задуматься сообщением, только усилила блаженное состояние Леды, которая проснулась в золотисто-голубой комнате со множеством цветов, залитой солнечным светом.
Если бы она захотела пойти в церковь, то сделала бы это украдкой, тихо выскользнув из дома, но не исключено, что предпочла бы остаться дома и понежиться в постели,
Леда никогда не ела ананасы, бананы или апельсины на завтрак. Мисс Миртл иногда чистила апельсин на десерт после обеда, но она мало внимания уделяла той еде, для которой требовались нож и вилка. Ананас же вообще был для Леда чем-то нереальным.
После того, как горничная показала ей, как снять верхушку и вынуть кусочки, которые были уже нарезаны внутри твердой колючей оболочки, Леда решила, что особенно и волноваться не стоило: вкус был неопределенный, с горчинкой и не очень приятный.
Зато были великолепные тосты, еще теплые и пропитанные маслом, чай был восхитительный. Леда, взяв чашку, села у окна, как это она привыкла делать в своей спальне в доме мисс Миртл.
Принесли ее черное шелковое платье, тщательно выглаженное. Леда вполне могла одеваться без помощи горничной, та лишь успела предупредить, что семья соберется в вестибюле.
Все были столь же дружелюбны, как и в предыдущий вечер, и до того, как они подъехали к Ганноверсквэа, леди Кэтрин представила полный отчет о прошедшем обеде. Особенно ее интересовало мнение Леды по поводу того, правильно ли леди Кэтрин поступила, отказавшись от графина с вином, который хозяин передал ей во время десерта, поскольку после этого он несколько растерялся.
Задав несколько дополнительных вопросов, Леда пришла к выводу, что хозяин хотел передать графин джентльмену, сидящему рядом с леди Кэтрин, так как второй бокал вина за десертом не является чем-то подходящим для дамы, но если бы она даже его пожелала, то наполнить ее бокал должен был джентльмен, сидящий рядом.
— Ничего, страшного не произошло, — уверила девушка леди Кэтрин, — но, возможно, хозяин был озабочен тем, чтобы просто передать графин остальным гостям. В следующий раз вы можете указать на джентльмена рядом с вами, который наполнит свой бокал, если пожелает. Осмелюсь заметить, что не будет ничего дурного, если джентльмен воздержится от второго бокала вина за десертом.
Лорд Эшланд и его сын выслушали это замечание с легкими улыбками.
— Нужно иметь хорошую память, чтобы все это помнить.
— Что вы хотите сказать, сэр? — спросила его жена лукаво, сидя совершенно прямо и обмахиваясь веером… — Я уверена, что в светском обществе, в ходе самой интеллектуальной беседы, чем быстрее присутствующие задремлют, тем больше оснований считать компанию элитарной.
— А мне нравится, — оживленно сказала леди Кэтрин. — Некоторые люди скучноваты, конечно, но они так стараются, расточают комплименты, так волнуются по поводу каких-то промахов, что мне их просто жаль.
— Да ты просто испортила весь вечер, отказавшись передать графин, глупый ты цыпленок! — ее брат ласково похлопал Кэтрин по коленке.