Звезда любви
Шрифт:
Надо же, сбежал от молоденькой девчонки, — усмехнулся Шеховской, припоминая обиженное выражение лица Александры в тот вечер, когда танцевал с ней вальс на губернаторском балу. Видит Бог, он не желал того, хотя в какой-то мере все же был виновен! Кто же мог подумать, что ничего не значащий флирт с его стороны будет воспринят таким образом? Хотя кому, как не ему, должно было знать о том впечатлении, что он производит на юных неискушенных дев. Заигрались Вы, Павел Николаевич, — вздохнул Шеховской. Однако ж, похоже, ревизия подходит к концу, и не сегодня-завтра придется возвращаться. А там и весна не за горами, и нужно будет собираться на далекий Амур. Павел подавил тяжелый вздох: он дал обещание,
От этих раздумий его отвлек довольно громкий возглас Плотникова, который что-то с жаром доказывал Василию Афанасьевичу. Встретившись взглядом с князем, Иван Петрович мгновенно стушевался и дальше уже что-то тихо лепетал в свое оправдание. Шеховской только молча покачал головой. По всей видимости, Муравьев в своих расчетах был прав: местные чиновники цепенели от одного его взгляда.
Завершив работу, Шеховской вместе с Пересыпкиным выехал из Якутска. Казенная тройка лихо летела по прочному льду сковавшему Лену. За две с половиной недели добрались до Верхоленска. Далее путь до Иркутска, до которого оставалось чуть более двести верст, лежал через тайгу. Укатанный зимник скрипел под полозьями саней. Мороз трещал в стволах деревьев, забирался под теплую меховую полость, щипал носы и щеки, которые путники прятали в больших воротниках теплых шуб. Яркое зимнее солнце играло серебристыми бликами в верхушках сосен, чьи заснеженные лапы низко нависали над дорогой. Оглушительная тишина нарушалась лишь звоном бубенцов и глухим стуком копыт по укатанной зимней дороге. Павел молча созерцал все это зимнее великолепие — ясное голубое небо, искрящийся на солнце снег, сопки, теряющиеся в голубоватой дали, когда упряжка, выехав из леса, понеслась по бескрайнему белому простору. Совсем скоро они достигнут Иркутска и он увидится с Сашенькой. Была б его воля, он бы просто постарался с ней не встречаться, но Александра частый гость в доме генерал-губернатора, потому вряд ли ему удастся избегать ее все время. Как повести себя при встрече? Сделать вид, что ничего не случилось, и они не говорили ни о чем, напустить на себя равнодушный вид?
Павел раздраженно вздохнул, зябко поежился. Путешествие изрядно утомило. Хотелось быстрее добраться до тепла, согреться. Как же он ненавидел холод! Лошади замедлили свой бег, тяжело поднимаясь на высокую горку. Шеховской знал, что там, на самой вершине горы, называемой Веселой, открывается чудная панорама Иркутска, вольно раскинувшегося по обоим берегам Ангары.
Близился вечер. Небо уже пламенело ярким закатом, снег окрасился розовым, дыхание белым облачком вырывалось изо рта и оседало инеем на ресницах и воротнике шубы. И вот, сделав последнее усилие, лошади рванулись вперед, и упряжка застыла на вершине. Поль даже привстал в санях, любуясь открывшимся видом. Ширь-то какая! Какой простор! Восторг рос в душе вместе с радостью от того, что скоро он будет в тепле.
— Красиво, — улыбнулся Пересыпкин.
— Да уж, — усмехнулся Шеховской. — Здешняя земля столь же красива, сколь и сурова.
Возница взмахнул кнутом, и лошади рванули вниз так, что седоков подбрасывало на ухабах.
Вскоре тройка остановилась перед воротами губернаторского дома. Прохор, который весь путь проделал, сидя на облучке рядом с возницей, кряхтя слез с саней и, притопывая замерзшими ногами в больших толстых валенках, принялся разминать затекшие от долгого сидения мышцы.
Забрав небольшой багаж хозяина, он трусцой припустил к черному входу в дом. Павел тепло простился с Василием Афанасьевичем и поднялся на крыльцо. Уже подъезжая к Иркутску, он принял решение, что уже достаточно гостил в доме
Вечером после ужина Павел доложил Муравьеву о результатах поведенной в Якутске ревизии. По всему выходило, что мнение Николая Николаевича о нечистых на руку чиновниках отнюдь не было безосновательным, и все его подозрения подтвердились. Губернатор был недоволен.
— Мздоимцы, казнокрады! Ну, ничего, я еще доберусь до вас, — ворчал он, читая доклад, составленный Пересыпкиным. — Ну, каковы! Павел Николаевич! Никого не боятся: ни Бога, ни черта, ни государя!
Видя воинственный настрой Муравьева, Шеховской решил отложить разговор о том, чтобы подыскать себе другое жилье, до лучших времен.
— Вы, Павел Николаевич, ступайте. Отдохните с дороги, а завтра мы с Вами экспедицию к Амуру обсудим.
— Слышал я, что немного наберется охотников в проводники до Амура, — осторожно заметил Шеховской, памятуя, как расспрашивал местных о том, ходил ли кто до Амура.
— Вы о том не беспокойтесь, Павел Николаевич, — задумчиво сведя брови к переносице, ответил Муравьев, — найдется проводник. Я Вас с Волконским познакомлю. Сергей Григорьевич, знаете ли, много кого из местных охотников знает, уж он-то найдет Вам проводника.
Услышав фамилию опального князя, Шеховской поднял недоуменный взор на Муравьева.
— Дела давно минувших дней, — вздохнул Муравьев. — Они, знаете ли, давно раскаялись в содеянном. Но будет о том! Завтра, все завтра, а нынче — отдыхайте.
Сам Муравьев, зная об отношении Государя к тем, кто более двадцати пяти лет назад всколыхнул Россию матушку так, что до сей поры аукалось, к Волконским не ездил, но супругу Сергея Григорьевича, Марию Николаевну, добровольно последовавшего в ссылку за мужем, в своем доме принимал охотно.
Поутру, помня о своем разговоре с Шеховским, Николай Николаевич написал записку княгине Волконской с просьбой принять князя Шеховского. Отослав послание, Муравьев спустился к завтраку. Губернатор был в отличном настроении, все неприятности дня вчерашнего не то, чтобы забылись, но на время отошли на задний план. Он уже наметил для себя ряд мер, которые собирался применить к нерадивым чиновникам, вплоть до отставки некоторых особо отличившихся, и нынче уж смотрел только в будущее.
Посланный в дом Волконских лакей вернулся после завтрака с ответом от Марии Николаевны. Княгиня писала, что они будут рады принять у себя князя Шеховского и ждут его нынче к обеду. Павел, не ожидавший столь скоро приглашения, был приятно удивлен.
— У нас в Иркутске общения, сами знаете, немного, — ответил Муравьев на его вопрос, — Вы как человек новый, к тому же сравнительно недавно побывавший в столице, конечно же, вызываете определенный интерес.
В тот же день состоялось знакомство с Волконскими. В провожатые к Волконским по просьбе Муравьева с радостью согласился быть Струве, поскольку был частым гостем в этом доме. Сам Сергей Григорьевич Волконский на Шеховского произвел неизгладимое впечатление. Увидев князя, Павел был поражен его внешним видом: встречать их вышел высокий старик с седой окладистой бородой, одетый в простую серую русскую рубашку, подпоясанную простым кушаком. Мужик мужиком, — удивился Павел. Но, однако же, взглянув в глаза Волконского в момент представления, когда Струве назвал его, он тотчас отметил произошедшую в нем перемену. Глаза его смотрели строго и властно, на смену старику-крестьянину явился князь и генерал.