Звезда любви
Шрифт:
— Не бойся меня, — прошептал срывающимся шепотом, — поглаживая кончиками пальцев шею и затылок, касаясь губами ее макушки.
— Я не боюсь, — тихо шепнула ему в ответ и, чуть отстранившись, попыталась расстегнуть пуговицы его мундира.
— Я сам, — отвел ее руку Поль, вспомнив почему-то Элен, которая торопливо расстегивала его мундир, стоило им остаться наедине в ее спальне. — Я сам, — повторил он.
Оба испытывали неловкость от этой страной ситуации, когда пришлось раздеваться в одной спальне, и потому старались не смотреть друг на друга. Расстегнутое платье само упало на пол, и Жюли, стащив чулки, быстро скользнула в постель, натянув одеяло до подбородка и боясь повернуться в ту сторону, где был ее супруг. Шеховской задул
Тонкие руки вцепились в его плечи, силясь оттолкнуть его и царапая ноготками кожу, но его губы уже приникли к ее рту, прерывая рвущийся из горла крик. Павел замер, не шевелясь, давая ей возможность привыкнуть к нему.
— Тише, тише, — шептал он, покрывая ее лицо легчайшими поцелуями. — В первый раз всегда больно, но больше так не будет.
Чувствуя, как расслабляется под ним напряженное тело, он тихонько двинулся, раз, другой, уже не встречая сопротивления с ее стороны. Но та приятная истома, что окутывала все ее тело, пока Поль ласкал и целовал ее, бесследно исчезла. Тихо глотая слезы, Жюли изо всех сил старалась не показать, что ей больно и неприятно. И вот, когда боль почти отступила, и она вновь ощутила в себе то волнующее кровь томление, ее супруг вдруг отпрянул от нее с тихим стоном и, повернувшись к ней спиной, замер. Юля испугалась, что она сделал что-то не так, и застыла, боясь шелохнуться.
Спустя некоторое время, Павел повернулся к ней и, притянув в свои объятья, губами коснулся лба, покрытого испариной.
— Прости меня, — покаянно прошептал ей на ухо. — Прости, не удержался!
Теперь Шеховской корил себя за то, что поспешил, но где было взять сил сдержаться, коль он так долго желал ее? И как ей было не простить его, когда так хорошо стало в его объятьях, так тепло и уютно? Положив голову ему на плечо, Юля провалилась в сон. Утром, проснувшись раньше своего супруга, она тихо выскользнула из его объятий и, скрывшись за ширмой, принялась приводить себя в порядок. Тихо ругаясь себе под нос, она пыталась застегнуть крючки на платье, заведя руки за спину, как вдруг почувствовала, что Поль отвел ее руки и принялся сам застегивать ее платье.
— Доброе утро, — хриплым со сна голосом произнес он, обнимая ее за талию и прижимая спиной к своей груди.
— Доброе, — отозвалась она, повернувшись в его объятьях и глядя прямо в серые глаза, и решилась задать вопрос, что не давал ей покоя. — Это всегда так будет? — краснея под его внимательным взглядом, отвела глаза.
Павел вздохнул, приподнял ее подборок и отрицательно покачал головой.
— Нет. Не всегда. Нам будет хорошо, очень хорошо, обещаю, ma chИrie.
И он сдержал данное ей обещание. После другой ночи, на другом постоялом дворе, Жюли полдня краснела, сидя напротив него в экипаже, стоило ей только поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Как сладко ныло сердце, когда она вспоминала о том, что было промеж них этой ночью. Если это и есть грех, то как же сладок он! — смущенно улыбалась она супругу.
За время долгого пути она не раз пыталась расспрашивать своего супруга о его семье, о поместье, в котором он вырос. Поль отвечал
Жюли успела рассказать ему о причинах, по которым она покинула дом и подалась в столицу, о том, как стала актрисой, а в конце призналась, что знала о его пари с Горчаковым. Поль, который уже и забыл, когда краснел в последний раз, почувствовал, как его бросило в жар при этих ее словах, и густой румянец залил щеки и шею.
После она вспоминала это путешествие, чуть ли не как самое счастливое в их супружестве. Но оно неумолимо приближалось к концу, и чем ближе была столица, тем мрачнее становился князь. В Петербург они въехали поздним вечером. Следуя указаниям Шеховского, возница привез их к городскому особняку Горчаковых. Выйдя из экипажа, Павел окинул взглядом освещенные окна на хозяйской половине. Мишель был дома и спать, судя по всему, еще не ложился. Подав руку супруге, князь помог ей выбраться из экипажа и повел к дверям.
Войдя в просторный вестибюль, Юленька замерла в нерешительности. Что ей сказать Горчакову при встрече? Как повести себя с ним? Сделать вид, что не было ничего, и они будто бы и не встречались ранее? Пока она, нахмурившись, рассуждала обо всем этом, хозяин особняка уже спешил навстречу утомленным путникам.
— Юлия Львовна, — улыбнулся он поднося у губам ее руку. — Как же я рад видеть Вас в своем доме! Я надеюсь, Вы простите мне великодушно былые обиды, — заглянул он ей в глаза, не выпуская руки.
— Добрый вечер, Михаил Алексеевич, — робко улыбнулась она в ответ. — Как говорится, кто старое помянет…
— Тому глаз вон! — закончил за нее Горчаков.
Глядя на то, как лучший друг любезничает с его молодой женой и вспоминая недавние события, Павел ощутил, как в душе вдруг шевельнулась ревность. Глупо! — одернул он себя. — Глупо ревновать к Мишелю, но какая-то толика сомнения все же занозой засела в его мыслях.
Вечером после позднего ужина хозяин особняка предложил Полю выпить по рюмке бренди на сон грядущий. Проводив супругу до спальни, Павел прошел в кабинет Горчакова. Мишель разливал по бокалам янтарный напиток, когда он вошел в комнату.
— Присаживайтесь, Павел Николаевич — протягивая ему один бокал, кивнул на удобное кресло Горчаков.
Поль взяв в руки бренди, опустился в мягкое кресло. Пройдя к письменному столу, Михаил вытащил из ящика пачку ассигнаций и протянул ее другу.
— Здесь пять тысяч.
— О чем ты, Мишель? — нахмурился Шеховской.
— Я все же решил уплатить тебе свой проигрыш в пари.
Павел резко поднялся и, поставив на стол бокал, прошел к окну, повернувшись спиной к хозяину дома.
— Зачем? — бросил он, злясь на то, что теперь Мишель напомнил ему о злополучном пари. — Зачем ты это делаешь?
— Возьми, — со вздохом продолжил Горчаков. — Они тебе понадобятся, и честь твоя не будет задета.
Шеховской дернулся, как от удара.
— Я сам справлюсь со всем! — тихо процедил сквозь зубы.
— Поль, mon ami, ты теперь не один, — мягко напомнил ему Горчаков. — У тебя жена теперь есть, даст Бог, и наследники скоро появятся.
Павел отрицательно покачал головой.
— В ближайшем будущем не появятся. Я был очень осторожен. Дитя нынче только помехой будет.
— И, тем не менее, я настаиваю.