Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…
Шрифт:
– Ты что, знаком с ней?.. – не сводил Станислав с бледного лица Михаила глаз.
Ничего не ответил ему Михаил. Уйдя в себя, он только хмурил и хмурил брови…
– Богдан! Я тебя в сотый раз спрашиваю, ты знаком с Анной?!!
– Не знаю!.. Отстань от меня!!!
– Чего ты не знаешь?! Так знаком ты с ней, или нет?!
– Станек! Останови коляску! Что-то мне дурно…
– Аркашка!!! Аркашка!!! – принялся колотить в спину притупленного монотонной ездой кучера Станислав. – Срочно останови экипаж!..
Аркашка тут же повиновался и принялся останавливать быстро бегущих лошадей… Лошади стали замедлять свой ход, но молодые люди, не дождавшись полной остановки экипажа, спешно соскочили с подножек коляски…
Ярко-малиновый шар солнца стремительно приближался
– Михаська, братишка, ответь мне, откуда ты знаешь Анну Козловскую? – участливо приобняв Михаила за плечи, спросил его встревоженный Станислав…
– Подожди, Станек, не трогай меня… Я еще и сам толком не разобрался о какой Анне идет речь… Подожди… – устало повёл он плечом и, скорее механически, чем осмысленно, поправил свой белый галстук-бабочку, слившийся с цветом его сильно побледневшего лица.
Легкий ветерок играл длинными волосами Михаила. Они то падали ему на лицо, скрывая от Станислава его глаза, то снова задувались ветром назад, открывая взору Станислава потерянный его, направленный куда-то в пустоту взгляд…
Наконец… Михаил как бы воспрянул духом и, смахнув с лица волосы, решительно глянул на Станислава…
– Знаешь, Станек, не хотел думать об этом… Хотел всё забыть… Но обстоятельства вынуждают меня вновь задуматься над этим… Не знаю, насколько всё это серьезно… А может, и попросту – обыкновенная чепуха… Но-о-о… знаешь…
– Да говори уже!!! Чего ты мычишь!!! – глядел на него с нервным напряжением Станислав…
– Одним словом, всё дело вот в чём, Станек. Незадолго до отъезда из Варшавы собрались мы всей своей компанией однокурсников в гостях у одного товарища. Слово за слово, разговор зашел о наших будущих вторых половинках. Стали шутить, дурачиться, предугадывать – кто, когда и на ком женится. А одна панночка и говорит: «Чего гадать-то впустую!.. Знаю хорошую ведьму, мне она уже все предсказала. Если кто желает узнать будущее, могу подсказать ее адресок…». Ну-у-у, тут все оживились… Стали засыпать её вопросами – кто она, эта ведьма?.. Сколько берет?.. Далеко ли живет?.. Та на все интересующие нас вопросы тут же дала исчерпывающие ответы, и мы в ближайшее время всей своей компанией направились к этой ведьме… Вот, наконец-то, и до меня дошла очередь на прием к ней. Захожу… чувствую, неуютно мне в этом месте и тревога стала меня сильно терзать. Осмотрелся… Небольшая комната… Полумрак… Пахнет свечами и табачным дымом. За большим столом, лицом к входной двери, сидит женщина. Да её, Станек, и женщиной-то назвать трудно! – вдруг с каким-то отвращением поправил себя Михаил. – Так, огромная бабища!.. Очень крупное лицо. Кожа лица смуглая, грубая, вся в каких-то изъянах… Глаза навыкате, черные-черные, зрачков не видно. Нос большой, мясистый, губы толстые. Две длинные чёрные косы на необъятной груди лежат. Голова цветастым платком покрыта. Концы платка на затылке узлом завязаны. Серьги-кольца в ушах. Яркая кофточка на ней, а на груди куча разноцветных бус и побрякушек каких-то. На руках штук десять браслетов, а пальцы в перстнях. Такие толстые, короткие, очень неопрятные у нее пальцы… Фу-у-у… – поморщился Михаил…
– Да это цыганка, Михаська! – заверил его Станислав. – Они все так одеты. А массу браслетов, бус и колец надевают для того, чтобы внимание людей от своего взгляда отвлекать. Пока ты на весь ее маскарад пялился, она изучала тебя. Могла и порчу на тебя в этот момент навести. Нашел куда идти, дурак!!!
– Вот, вот… и я тоже, когда к ней в комнату вошел, подумал, что цыганка она… Однако… не успел я об этом и подумать, как она мне преспокойно и говорит: «Не цыганка я, Михаил… Сербиянка я…». Я остолбенел… Откуда она имя-то мое знает?! А мысли?!! Ведь я только подумал о том, что она цыганка, а не сказал о своём предположении вслух. А она снова, без промедления,
– Странно…. – пожал в раздумье плечами Станислав, – зачем этой цыганке надо было сербиянкой прикрываться? Ведь совершенно очевидно, что она цыганка…
– Не знаю, Станек…
Тут Станислав обратил внимание на то, что тело Михаила трясёт неуемная дрожь. Он взял с сиденья коляски его пальто и накинул ему на плечи…
– Так теплее? – с участием спросил он.
Михаил только неопределенно качнул головой и попросил закурить.
Пока Станислав доставал и прикуривал сигареты, Михаил продолжил свой рассказ дальше…
– Так вот….. она, цыганка эта, смотрит на меня, а сесть мне не предлагает. Я стою перед ней, а она смотрит и смотрит на меня, словно изучает. Потом говорит: «Присядь, Михаил». Я присел на краешек стула, а в душе себя вовсю казню, зачем поперся к ней, к этой ведьме. А она мне и говорит: «Не бойся! Лишнего не скажу…». Потом открыла какую-то старинную, с сильно обшарпанным переплетом книгу, и стала там что-то высматривать. Я насторожился, поскольку она почему-то всё хмурилась и хмурилась. Понял я, что-то не клеится в моей судьбе… Руки и ноги затряслись от страха… Наконец, она посмотрела на меня и говорит: «Тут, красавчик, сказано, что по судьбе тебе очень красивая женщина идёт. Сказано, что любовью всей твоей жизни станет. Всех женщин перед твоими глазами затмит…»
«А разве любовь, это плохо?» – не понял я причину ее разочарования моей судьбой…
«Любовь – это хорошо!.. Но над всем её родом очень тяжёлый рок висит. За грехи предков расплачиваться ей придется… Ох, и хлебнёшь ты с ней лиха!!! Бежать тебе от нее, красавчик, надо… Сломя голову бежать!..».
«Что же мне делать?» – на полном серьезе испугался я.
«Как это, что делать?.. – беря со стола колоду старых, потрепанных карт, усмехнулась она. – Сейчас посмотрим, что делать…» – стала тасовать эту колоду, а затем выбрасывать из нее по одной карте на стол. Когда вся колода карт, в виде большого креста, легла перед ней, она погрузилась куда-то в себя. Какое-то время сидела молча и снова все хмурилась, хмурилась. Для себя я уже всё понял…. безнадега в моей судьбе полнейшая… Но тут, совсем неожиданно, цыганка вслух обратилась к кому-то невидимому на непонятном мне языке… Я видел ее направленный и очень сосредоточенный в одну точку взгляд, очевидно, ей там, в голове, что-то отвечали в этот момент. О, Jezus Maria! – ухватился Михаил за лицо. – Она не просто слушала того, «Незримого», она внимала ему… Что-то спрашивала у него вслух… С чем-то соглашалась… Чему-то удивлялась… То вдруг, сокрушённо качала головой… Через время снова сосредоточилась на мне и обреченно сказала: «Ничего у тебя не получится, красавчик!..».
«В смысле?..» – не понял я.
«Хотела я выручить тебя… Хотела попробовать укрыть твой образ от той женщины, что по судьбе тебе идёт… Хотела освободить твоё сердце от дум о ней, а её сердце – от дум о тебе. Зачем она тебе с роком над головой?! Но силы потусторонние отказали мне в этой помощи…»
«Как же так?!! Неужто с этим ничего поделать нельзя?! – возопил я к ней. – А если я, к примеру, силу воли проявлю, которая поможет мне побороть в себе чувство любви к ней?..».
«А ты попробуй… – усмехнулась она. – Кто ж тебе не даёт… Вот только сила воли от тебя потребуется фантастическая!.. Да, да! Фантастическая… Не по силам это простому смертному… Не по силам…».
«А я очень постараюсь…Очень!.. – принялся я убеждать ведьму. – Зачем же мне женщина со страшным роком над головой?..»
«Наивный ты, Михаил, – покачала головой ведьма. – Мало кому из вас, смертных, по плечу обмануть такое чувство, как любовь… И тебе это не по плечу… Ведь любовь – это одна из сильнейших и мучительных программ, спущенных людям на землю, чтобы терзать их. Любовь – это мука, это страдание! А вы, люди, и явились на землю для того, чтобы мучиться, страдать и терзаться…».
Тут она сделала паузу и стала прикуривать папиросу. Закурив, глубоко затянулась и снова говорит: