Звезда в хвосте Льва
Шрифт:
– Что?!
– Ты скучный, Аркаша. За собой не следишь. Погляди, как ты растолстел! Ты вообще не хочешь сделать ничего, чтобы я на тебя посмотрела как-нибудь по-другому.
– Но ты тоже ничего не делаешь!
– Я вообще-то работаю. Хотя я – женщина.
– Женщина что, не должна работать?
– У нормальных мужей бабы дома сидят! – повысила голос Галина.
– Ты никогда мне об этом не говорила, – потрясенно сказал Журавушкин. – Что не хочешь работать, а хочешь быть просто домохозяйкой.
– Потому
– Потому что ты не спрашиваешь!
– А толку? – пожала плечами Галина. – Ты что, разбираешься в моде? По-моему, кроме меню в ресторане, тебя вообще ничего не интересует. В этом о, да! Ты разбираешься!
– Тебе бы тоже не мешало в фитнес-клуб записаться! – выпалил он. – Тогда я и в магазин женского белья зайду, так и быть! Сейчас-то мне там делать нечего.
– Что?! Журавушкин, ты…
– Ма, па, вы что ссоритесь? – удивленно спросила Маша, заглянув на кухню.
– Представляешь, в офис к твоему отцу сегодня пришел сам Андрей Ромашов! – с пылающими щеками выпалила Галина.
– А кто это?
Журавушкин мысленно возликовал. Ан, не всесилен Андрей Георгиевич! На лиц младше двадцати одного года его обаяние не распространяется. Он – подарок к совершеннолетию, как дозволение отовариваться крепкими спиртными напитками. А девочки, вроде Маши, балуются энергетиками, то есть резвыми мальчиками, которые в клубах дыма скачут по эстраде.
Теперь Галина обиделась на дочь.
– Ты только что оскорбила любовь всей ее жизни, – с иронией сказал Журавушкин Маше.
– Тебя? Но я ничего плохого не сказала!
– Я говорю о тайной любви, – подмигнул он дочери. – Представляешь, наша мама тайком влюблена в известного актера.
– Ты серьезно? – Маша с удивлением посмотрела на мать. – Ма, я думала, ты умнее!
– Вы оба – неблагодарные! – сказала та и, хлопнув дверью, ушла в спальню.
– Какая муха ее укусила? – удивленно спросила Маша.
– Мне надо было сразу отказаться. Но я не знал, что все так серьезно.
– Ты о чем?
– Об этом Ромашове. Его невесту убили, и он обратился ко мне. Молодая актриса, ее позавчера застрелили в доме у жениха, – пояснил он.
– А! Ты о Стейси Стюарт! Да весь Инет только это и обсуждает!
– Значит, это имя тебе знакомо?
– Еще бы! Она была классная!
– По-моему, она была не очень умная, – осторожно сказал Журавушкин.
– Зато красивая! И без комплексов.
– А у тебя они что, есть?
– Па, ты серьезно? Я толстая и неуклюжая. Это все ваши гены, – с обидой сказала Маша. – Твои и мамины. Интересно, почему некрасивые женятся на некрасивых, и говорят, что это любовь? А мама в отместку влюбилась в какого-то актера! Фу! Если меня
– Но это конфиденциальная информация! Ты же умная, должна понимать!
– Да, но я тоже хочу немножко славы. Ух! Теперь ко мне, наконец, будут относиться серьезно! Спасибо тебе, па! – дочь горячо его расцеловала и убежала в свою комнату, к айфону.
«Самое ценное сейчас – это информация, – с тоской подумал он. – Контент, которого катастрофически не хватает, потому что пользователи не расстаются с айфонами и планшетами. Они, эти мальчики и девочки, дяди и тети, день и ночь подключены к Инету, и чтобы им не было скучно, постоянно нужны горячие новости. Я невольно сделался ньюс-мейкером. Как бы мне не провалить это дело!»
Он почувствовал себя на сцене, в свете прожектора. Его миг славы. Или позора. В зависимости от того, как все повернется.
«А если я найду настоящего убийцу?» – с замиранием сердца подумал Журавушкин.
Вот тут и вступил в силу психологический фактор, который еще можно обозначить, как излишнее старание. Когда на человека ложится груз ответственности, право на ошибку исключено, зато накладывается обязанность на подвиг. Или еще трудовая повинность совершить подвиг. Хочешь – не хочешь, можешь – не можешь, иди и делай. Так и сломаться недолго. Поневоле всякая объективность пропадает, и человек слышит лишь то, что хочет услышать, а видит лишь то, что хочет увидеть. Остальное же пропускает мимо своих глаз и ушей.
Но в тот момент Аркадий Журавушкин этого еще не осознавал. Дело показалось ему чрезвычайно простым, хоть и со странностями. Но это не иголку в стоге сена искать. Круг подозреваемых четко очерчен, их так мало, что достаточно хорошенько подумать, и ответ найдется сам собой.
На следующий день Журавушкин поехал на свидание с Раисой Гавриловной Раевич. Это была их вторая встреча наедине, и Аркадий Валентинович надеялся, что Рара все расставит по местам. Теперь-то понятно, в чем именно ее обвиняют, и какие у следствия есть доказательства.
Сегодня она выглядела чуть лучше. И даже улыбнулась, когда увидела его.
– Садитесь, – предложил Журавушкин. – Итак, Раиса Гавриловна, вы подумали?
– О чем? – спросила она, присаживаясь напротив. И тут же закурила предложенную сигарету, из тех, которыми он предварительно запасся. Сам Журавушкин курить давно бросил, но Рара делала это так аппетитно, что у него во рту невольно скопилась слюна.
– О том, чтобы сказать мне правду, – сказал он, сглотнув.
– Я ее сказала. Ни слова лжи.