Звезда Ворона

ле Гион Илья

— У тебя ведь он с собой? — не поворачиваясь спросила Анья, перекладывая мешки на телегу с припасами. — Палец Обериля.

Анья ненадолго оторвалась от работы и посмотрела на Эскера пристальным взглядом. Феликс повернулся как раз в тот момент, когда наемник медленно вытащил то, что прятал под рубашкой. Это был тот самый отрезанный палец на веревке, который когда-то бросил на стол Эскера его дед Марбас, когда пытался отговорить своего внука от похода. Палец все еще выглядел так, будто его только что отрезали, а его вид — слишком острый и нечеловечный, еще сильнее испугал Феликса, чем в первый раз.

Несколько секунд Эскер стоял в полном молчании, дергая веревку, на которой весел палец, а затем повернулся к Хьеффу и Захиру, уверенно

проговорив:

— Отправляйтесь вперед и приготовьте все необходимое, что нам должно понадобиться. Особенно запаситесь веревками и факелами. Надеюсь, — он посмотрел на Анью, — твоя проклятая алхимия сможет помочь огню гореть дольше, чем того отмерили боги. Вряд ли мы сможем пройти хотя бы половину пути, даже если запасемся целой повозкой дров.

— Меня радует то, что ты уже понимаешь, с чем мы столкнемся. — еще шире улыбнулась Анья. — Не волнуйся, песчаная змейка, света у нас будет достаточно.

Из того, что Феликсу удалось услышать, он сделал вывод, что это место, куда они направляются, спрятано глубоко под землей, раз Эскер так беспокоиться о наличии факелов. Когда же они развернули свой отряд, и направились на запад, к высоким зеленым холмам, что виднелись, словно морские волны на горизонте, Феликс решил проверить свою догадку, и спросил об этом у Синоха.

— Унхэльсин местополагается на поверхности. — ответил монах. — Эти земли не имеют яркости днем, и солнце туда никогда не является. Я не имею знания о многом, что там есть, потому что никто из моих братьев не путешествовал в те места. Но знаю, что земля эта таит смертельные опасности, и нужно производить великое думанье, прежде чем направиться туда.

— Не светит солнце, но при этом все это находится на поверхности? — вслух проговорил Феликс. — Похоже на мадвент у дувай — это у нас на севере так называют лесные катакомбы. Там тоже всегда царит мрак из-за толстых крон деревьев, и солнце никогда не пробивается сквозь их ледяные ветки.

— Тут ты совсем не прав, Феликс. Каирнал не имеет ничего общего с лесными катакомбами. — сказал Рольф, услышав их разговор. — Всем известно, что в лесных чащах нет света из-за того, что ветки закрывают небо. Но в Каирнале не так. Да, там тоже есть лес, но деревья в нем растут не так близко, чтобы полностью закрыть кронами все небо. Я не знаю, да и никто не знает, почему так, но небо над Каирналом затянуто непроглядной тьмой вот уже множество веков.

Феликс уже не знал, чему ему верить, а на что не обращать внимание. За последнее время он видел такое, что хватит на целую книгу детских сказок, причем многое, с чем он уже успел столкнуться, уже сошло с их страниц.

— Анья сказала о пальце Обериля. — поразмыслив сказал он, посмотрев на Рольфа. — Она имела в виду Обериля Прекрасного? Короля-Чародея фей?

— А, ты про сказку о каменной короне? — догадался Рольф. — Я, если честно, не особо интересовался всякими там историями. Этот палец, что у Эскера, хранится у нас с самого основания организации. Говорят, его привез сам Гелиос, а уж где он его раздобыл…

— Это действительно палец того самого Короля-Чародея Обериля Ла-Оэхаля. — раздался спереди голос Аньи, которая разговаривала с ними не поворачивая головы. — Он был один из первых владык нового мира, и являлся верным слугой Короля-Ворона Хасиналя. Правильно ведь я говорю? — она повернула голову к одному из сопровождающих их шалаль, и тот медленно и плавно кивнул в ответ.

— Если все так, и мы по правде направляемся в царство злых фей, то должны срочно надеть венки из листьев шести священных древ и рубашку из крапивы. — серьезным тоном проговорил Милу, который в этот раз ехал сидя на повозке с вещами. — Демоны не тронут нас, если увидят, что мы праведники, и чтим законы Господа.

— Я лучше предпочту взять меч поострее и лишний факел. — хмыкнул Рольф. — Святые мысли не спасут тебя от тех тварей, что прячутся в темноте Каирнала, парень.

— Ты уже бывал там? — спросил Феликс.

— Нет. — сплюнул на землю

наемник. — Последний раз там проходил отряд Марбаса, лет двадцать назад, а может и больше. Были и другие, кто шли после них, но они так и не вернулись, и мы не знаем, что сними стало. Хотя, мне известно, что белланийские шлюхи всегда ходят этим путем, когда направляются в Алгобсис.

— Святые Вдовы посещают Алгобсис? — удивился Феликс, а затем вспомнил, что об этом ему уже рассказывал Синох.

— А ты разве не знал? Там у них находится какая-то святыня, или что-то в этом роде. Я не разбираюсь в их проклятой вере, об этом тебе лучше спросить Эскера.

— И что, этот Обериль действительно был королем фей? Тех самых, которые из сказок? — спросил Феликс, вернувшись к изначальной теме разговора.

— Да… — все еще не поворачивая головы ответила Анья, и выпустила, по-своему обыкновению, струю разноцветного дыма из курительной трубки. — Хотя, может быть ваши новые друзья сами расскажут его историю? — язвительно проговорила она, повернув голову в сторону шалаль. Но те лишь молча ехали рядом, и было непонятно, что выражают их лица под зеркальными масками. — Ах да, вы ведь не можете. — и Анья злорадно рассмеялась. — Табу, да?

— Но вы, как я погляжу, и сами хорошо знаете эту историю, госпожа Анья. — вступился за шалаль Феликс, хотя ему просто хотелось услышать историю, нежели упрекнуть капитана пиратов. — Но нам не трудно будет разгадать знаки наших благородных спутников, ведь мы уже несколько дней путешествуем вместе, и научились хорошо понимать друг друга.

— Дело не в том, что ты не поймешь их, мальчик. — ответила Анья. — Просто они сами не захотят говорить нам об Унхэльсин. Все, что связано с Оберилем — для них священно, и одновременно запретно.

— Почему? — в один голос спросили Феликс и Милу.

— Потому что таков был завет Короля-Чародея, который укрыл свое царство от глаз и языков. Вам ведь должна быть известна сказка про каменную корону?

— Конечно, это ведь одна из главных историй о приключении Мив-Шера. — тут же отозвался Феликс. — Это в ней он отнял у дракона волшебные камни и создал с помощью них корону для слепого короля, который не видел, что управляет мертвым королевством, но надев ее — прозрел.

— Вся история нас, конечно, не интересует. — остановила его Анья. — Лишь та часть, где король фей Обериль Прекрасный помогал Мив-Шеру перейти сквозь зачарованный лес. В сказке говорится, что тот лес принадлежал самому Оберилю, и что он наложил на него заклятие, которое сбивает с пути всех смертных. В этом то и кроется зерно истины. В эпоху Первых Людей, Обериль Ла-Оэхаль был вторым королем, после Хасиналя, и его преданным вассалом. Но во времена первой братоубийственной войны людей, Сингур Варэм — Войны Слез, когда сыны Хасиналя сражались с детьми Иакира, Обериль отказался выступать со своим войском и губить какие-либо жизни. Когда же до него и его жены — королевы Ильфеймы, дошли известия о смерти Хасиналя, они осознали какое страшное горе совершили, и все их подданные так же скорбели о смерти Короля-Ворона. Тогда Обериль и проклял самого себя, и все свое королевство, вычеркнув его из смертного мира, и из языков и речи, чтобы никто и никогда больше не нашел к ним дорогу, и не говорил о нем, и чтобы сами они жили в вечной тьме и забвении, предаваясь скорби о потере первого короля и отца людей. Поэтому многие еще называют эти земли Лунуиль Малхэкир — Забытое Королевство, и Малхэкир сау синва — Королевство, покрытое вечными слезами. Говорят, именно темными слезами Короля-Ворона, который тот ронял во время сражения с Иакиром, Обериль и укрыл небо от света, потому что были они черны как ночь. Но даже так ему не удалось полностью скрыть свет, потому что, где бы не ступала нога Ильфеймы, его красавицы жены, всюду расступались тени и цвели лунные и солнечные цветы. Тогда, по ее же велению, он превратил Ильфейму в белую птицу, чтобы она не могла больше ступать по земле, а сам лег в хрустальную гробницу и заснул вечным сном.