Звезда Ворона
Шрифт:
***
Не прошло и несколько часов, как все было готово к отбытию. На этот раз отряд снова оказался небольшим. Помимо старых спутников, в него вошли Гелиос и Декстер. Феликс удивился, что главнокомандующий не взял с собой никого из своих подручных, чтобы те сопровождали его, как обычно того требует этикет. А вот Рольф и Милу остались в лагере, так что отряд даже сократился на одного человека, по сравнению с тем составом, которым они прибыли в это место.
— В рубашках нет нужности. — проговорил Синох, когда Феликс протянул ему освященную рубашку из крапивы, которая должна была защищать их от влияния зла. — Пороки из меня изгнали давно, а поэтому я войду в те места с чистым сердцем.
— Ты ведь никогда там не
— Если я умру, то значит такова будет воля Господа. В учении нашей общины нет лишности в вещах и поступках, Феликс Лихт. Пусть этот путь будет моим испытанием.
— Нашел время для испытаний, тоже мне. — пробурчал Арель, завязывая камзол поверх своей рубашки.
Помимо этого, арлекины еще вручили им повязки из золотистых колосьев, которые очень неплохо помогли Феликсу в Алгобсисе, и которые попросил сделать сам Гелиос.
— Нет нужды закрывать ими глаза. — сказал первый император, когда Феликс уже готов был надеть свою повязку, как это было в кровавом городе. — Просто обвяжите ими лбы или волосы.
Когда все было готово, перед входом в темную расщелину выстроились ряды имперских гвардейцев вперемежку с разномастными арлекинами, образовав живой коридор. Дорогу к расщелине выстлали лепестками белых и алых роз — символом Силестии и королевы Зулу. Вперед вышел архидьякон, который прочитал Радум Мали и Радум Аквестус — релиморские молитвы, благословляющие на подвиги и отгоняющие зло. Феликс омыл руки в святой воде, и почувствовал, как их тронул неприятный холод, долетевший из расщелины. После архидьякона вперед вышел кардинал Растус, который вынес одну из главных реликвий Белланимы — безымянный святой меч королевы Зулу. К нему припали лишь Феликс, и Эскер с Декстером, остальные, как видно, не разделяли новую веру в Искупительницу.
Затем вперед вышел Алисандр вместе с владыкой арлекинов Фафанаилем. Оба были облачены в боевые доспехи — император в золотые, с львиным шлемом и пышной алой гривой, а Фафанаиль в яркие белые латы, сплошь усеянные переливающимися самоцветами.
— Вы точно не хотите взять с собой никого из «клыков», лорд Декстер? — обратился он к главнокомандующему, который на этот раз был одет в простую солдатскую накидку из плотной ткани.
— Я справлюсь и один, ваше величество. — ответил Декстер. — К тому же, если верить словам достопочтенного Гелиоса, там нет врагов, которых можно было бы победить с помощью обычного меча. Пусть ваша доблестная стража останется там, где она сможет пригодиться.
— Будь по-вашему. — кивнул Алисандр, и повернулся к Гелиосу. — Мы будем ждать вашего возвращения, и не пропустим никого, кто бы смог вам помешать. Будьте осторожны, и да хранит вас милостивый Господь.
— Не стоит давать столь опрометчивых обещаний, ваше величество, особенно перед именем Господа. — предупредил его Гелиос. — Если разведчики доложат о приближении крупного войска, с которыми вы не сможете справиться, то молю вас, тут же отступайте. Вряд ли к тому времени они смогут нас нагнать. Нам нужно лишь пол дня, чтобы получить преимущество в том замогильном месте. Я оставлю вам золотой рог, так как не уверен, что он мне там пригодится. Уберегите его, и если я не вернусь, то доверяю его вам, мой достойный предок.
Алисандр кивнул, и отвел коня в сторону, освобождая путь. Феликс же заметил, что король арлекинов внимательно смотрит в его сторону, а его свита что-то шепчет тому на ухо.
— Знаешь ли ты, о мой храбренький дружочек, кто эта кобылица, что под тобой? — наконец обратился Фафанаиль к Феликсу.
— Я знаю лишь то, что она мой дорогой друг. — ответил Феликс и погладил Соль по шее. — Но вы, как видно, знаете о ней нечто больше. Было бы интересно узнать.
— Сначала скажи мне, как ты ее зовешь?
— Сольхэ, что значит «солнце» в моих краях…
— Солька, значит? Веселенькое имя, и хорошенькое. Но знай же, мой маленький дружочек, что настоящее имя этой кобылицы — Сунлафэй. Она была дочерью острозубого Иврафаля, лунного волка Шалагарма, нашего героического предка, на котором тот отправился на войну с гурха — великаньими ордами. Прежде тебя она носила лишь Рафаиля, сына Короля-Чародея, и его главного знаменосца.
Феликса не особо удивили слова Фафанаиля, ведь он и так знал, что Соль не обычная лошадь. Куда больше его заставила задумать мысль о том, как у от волка могла родиться кобыла? А еще откуда у недостойных ашурийцев взялась эта легендарная лошадь? Ведь ее, вместе с другими конями, купили наемники на ашурийском рынке. Но долго думать Феликсу не пришлось, так как их отряд уже двинулся в путь.
Пока они медленно приближались к холодному проему, источающего зловещее присутствие, гвардейцы кидали им под ноги ветви священных древ, а бритальские солдаты осыпали их лепестками лилий. Арлекины же подняли вверх бубны с яркими лентами, и стали медленно в них стучать, задавая темп движения. И если бы не та обволакивающая стужа и жажда зла, которая исходила от темного прохода, то их процессию можно было бы принять за карнавальное шествие. Но настроение у всех было мрачным и подавленным. Но вот, где-то впереди раздался хриплый голос Хольфа, затянувшего очередную северную песню, и обстановка, хоть чуть-чуть, но стала более дружелюбной и жизнерадостной. Песню подхватили некоторые из солдат, в основном это были добродушные никсы, что не стеснялись своих голосов, и вот уже над рядами разносилась хоровое эхо:
Ветер воет, ну и пусть!
Хэйя-хэйа-йо!
Долог-труден будет путь!
Хэйя-эйя-ой!
Не свернуть и не сойти!
Хэйя-ойя-хи!
С сердцем выбранном пути!
Хэйя-ия-ни!
Гром гремит, гроза идет!
Хэйя-вэя-ви!
Но не дрогнем мы в пути!
Хэйя-лэя-ли!
Меч наточен, крепок щит!
Хэйя-айя-ни!
Враг испуган и дрожит!
Хэйя-вая-ми!
Пусть все знают — мы идем!
Хэйя-ои-и!
Вместе песню запоем!
Хэйя-хэйя-хи!
Солдаты империи пели, стуча копьями о разукрашенные щиты, а им вторили бубны и колокольчики арлекинов, странным образом сливаясь в один общий ритм. Феликс же не стал присоединяться к остальным, и все его внимание было приковано к неумолимо приближающемуся проходу, который с каждым шагом становился все шире и неприятнее, словно пасть уродливой устрицы, которая открывает свои створки. Вот они уже приблизились к нему, и архидьякон, который шагал впереди с дымящим кадилом, и орошая им путь святой водой, отошел в сторону, пропуская колонну вперед. Феликс так и не смог понять, был ли этот проход рукотворным, или это была просто природная расщелина, но страх она наводила куда больший, чем темный проход в Каирнал. Феликс ощущал гибельный порыв, который налетел на него из проема, словно его вот-вот должно было проглотить раскрывшее зловонную пасть чудовище.