Звезда Ворона
Шрифт:
— Тоже мне, помощничек. — злобно пробормотал Феликс, пряча свитки под одежду. — Да это даже половины тех денег не стоит, которые тебе заплатили.
— Ну так вторая половина за молчание, я полагаю. — парировал хитрый старик.
— Будешь так наглеть, я тебя сведу с одним монахом, при виде которого ты вообще забудешь человеческий язык, и вспомнишь, наконец, кто и кому молится. — огрызнулся Феликс. — Ладно, раз это все, то я пойду, а то окончательно сойду с ума от этой книжной пыли.
Закончился их разговор на том, что Феликс так громко чихнул, что заставил облезлого кота вскочить на ноги, и поднимая облака новой пыли, унестись куда-то за груду истертых временем книг.
***
День Красного Ликования ворвался в Эль-Хафа сполохом ярких шуршащих лент и смешных карнавальных
Феликс плыл в этом полном огней и красок море, тоже облаченный в костюм, но не такой выразительный, как яркие одежды окружающих его людей. Сейчас на нем была надета широкая алая мантия архивного смотрителя Ярички. К ней прилагались несколько сумок, в которых положено находиться разным письменным принадлежностям, кисточкам и щеткам. Но наполнены они были отнюдь не этим. В кожаной сумке лежали отмычки и цепи, вязкое масло, сменная одежда, увеличительные стекла и наводящие морок порошки. Хоть Феликс и был уверен, что такими трюками не одурманить закаленный молитвами разум святых капелланов, но вот против обычных стражников порошок может оказаться очень даже полезным. Так же ему пришлось подстричь свои соломенные волосы «под горшок», чтобы соответствовать скромной церковной моде.
Прошагав по главной улице, он направился к широкой лестнице, которая вела к величественному замку, отбрасывающему своими сверкающими шпилями легкие холодные блики от взошедшей на небо луны. Вдоль увитых зеленью перил возвышались стройные статуи бывших правителей этого города, встречая гостей суровыми взглядами, застывшими на их мраморных лицах. Взбираясь по гладким ступенькам, Феликс уловил краем глаза далекую процессию, которая направлялась к южным воротам, туда, где находилась глубокая расщелина, уходившая на сотни шагов под землю, в каменные недра жаркой пустыни. Именно там находились Древесные шахты, в которых узники и отчаявшиеся найти более приличную работу бедолаги добывали один из самых крепких материалов в мире — вечное древо. По легенде, именно в это место тысячи лет назад и упала с небес святая скрижаль, образовав глубокую рану на теле пустыни. В честь этого чуда местные жители воздвигли Храм на Горе, который стоял прямо на отвесной скале, словно маяк в море песка. Но, насколько было известно Феликсу, это была не единственная такая плита. Похожие скрижали также хранились в Метеоре, бритальском городе Санта-Бриче и языческом Арно Очинге. Было так же известно еще о трех скрижалях, которые в настоящее время считаются бесследно утерянными. Как и святая скрижаль из Эль-Хафа, все эти таблички также упали с небес, оставив после себя глубокие отметины на земле. Некоторые ученые умы даже считают, что именно
Взбираясь по ступенькам к двустворчатым воротам замка, Феликс глядел как многочисленная процессия с паланкином архиепископа в ее центре, похожая на вереницу муравьев, которая несет в свой муравейник ягоду земляники, все сильнее удаляется, направляясь к темной полоске, что виднелась за крепостными стенами. Когда река голов и маленьких огоньков была уже так далеко, что уже невозможно было различить ее среди моря других, таких же маленьких светлячков, наполнивших улицы города, Феликс перевел взгляд на большие, украшенные резьбой ворота замка. По пути к ним он несколько раз сталкивался с пьяными жителями города, которые сидели прямо на широких ступеньках дворца, словно на лавочках, и распивали вино с девицами легкого поведения, которые в этот святой день были облачены в еще более открытые и прозрачные платья. Рядом с ними стояли масляные лампы, укрытые полупрозрачными разноцветными шалями, которые разбавляли сказочную тьму ночи своими бархатными тонами. Лишь в праздничные дни жителям дозволяли вот так беззаботно располагаться на дворцовых ступенях.
Когда до ворот оставалось всего несколько лестничных пролетов, Феликс стал более тщательно рассматривать лица людей, которые стояли рядом с массивными дверьми. Хепзиба сказала, что его должен будет встретить нужный человек, но вот только не объяснила, как этот человек выглядит, сказав лишь то, что тот сам подойдет к вору. И все же Феликс решил пробежаться своим взглядом по раскрасневшимся от вина лицам людей, и, как выяснилось, не зря. Среди смеющихся и горланящих пьяные песни людей, лишь один выделялся своим кротким и смиренным видом. Однорукий пастух стоял чуть в стороне от прохода, облокотившись на свой волнистый посох.
Рассматривая Дэя, Феликс вдруг почувствовал праведную злобу, будто он воинственный отец, узнавший о предательстве собственного сына. Ему пришла в голову мысль, что все эти события с лихорадкой и последующим поиском его вещей были специально подстроены, чтобы заманить его в эту аферу. Но злость быстро испарилась, когда пастух, заметив Феликса, тепло улыбнулся ему.
— Рад снова видеть тебя, Феликс. — поздоровался Дэй, когда маленький вор подошел к воротам замка. — Хепзиба сказала мне, что ты на несколько дней поселился у нее в особняке.
— Это не самое удивительное, мой друг. Но ты только посмотри, я и подумать не мог, что ты тоже замешан в этом деле. — удивился Феликс.
— Некоторые вещи совсем не такие, какими кажутся. — изрек пастух. — Но ты ошибаешься, думая о том, что я участвую в вашей затее. Я всего лишь принес каменную плиту, только и всего. — он похлопал концом посоха по тканевому свертку, который стоял у его ног. — Видишь ли, мастер, который ее изготовил, попросил меня доставить плиту до замка. Сам он уже слишком стар, чтобы взбираться по высоким лестницам, не говоря уже о том, чтобы тащить такую тяжесть.
— Поэтому он попросил тебя? — скептически произнес Феликс, проводя взглядом по выпирающему бугорку, там, где должна была находиться правая рука. Выпирающая часть заканчивалась там, где был изгиб локтя.
— Пусть тебя не смущает мой вид, ведь я еще способен отгонять шакалов. — сказал Дэй, хитро сверкнув единственным глазом.
Пока однорукий пастух говорил, Феликс наклонился и взял сверток с копией скрижали. Размером с половину руки взрослого человека, и примерно такой же шириной, плита оказалась довольно тяжелой, что и не удивительно, ведь она была сделана из камня. Засунув ее в кожаную сумку, Феликс перекинул ее за спину, чтобы легче было нести.
— А я уж подумал, что ты тоже замешан во всем этом непростом деле. — проговорил он, снова взглянув на Дэя.
— Не стану тебе лгать, а потому скажу, что я действительно питаю некий интерес, но он никак не связан с деньгами. Это скорее… — Дэй поднял глаза к звездному небу, ненадолго задумавшись, подбирая правильные слова, — …скорее интерес сакральный. Знаешь, ведь не часто у нас в городе воруют священные реликвии.
Слова Дэя заставили Феликса вспомнить о недавнем разговоре со старым скриптором.