Звезда Запада
Шрифт:
— С тебя можно спросить за многое, Чёрный Дракон, — осторожно начал Видгнир. — Начиная от смерти моего предка Глердинга и заканчивая гибелью посёлка Рыжебородого Хейдрека, разорённого Вендихо и его присными. Но сейчас я не буду требовать у тебя виру за дела прошедшие и хочу, чтобы ты ответил, что желаешь получить от меня и Чаши Сил, истинным владельцем которой я являюсь?
— Что ж, ты вправе этого требовать. Пойдём, я кое-что покажу тебе.
Нидхёгг подошёл к огромному окну, пробитому в стене нефа, и поманил остальных.
— Смотрите…
Окно выходило на юг, но его ширина давала возможность оглядеть бескрайние пространства на закате и восходе.
А вот на юге всё было мертво. Среди сплошной черноты, уже коснувшейся южных склонов Красного Кряжа и края Огненных Болот, выделялось лишь одно светлое пятно — облако Сокрытых Гор, со всех сторон обложенное Тьмою. У самого основания туманной ограды вспыхивали короткие взблески пламени, тотчас исчезающие. Боги Долины ещё пытались отбивать беспрестанные атаки Мрака, который пока никак не мог прорваться за Сокрытые Горы… Южная часть Химинбьёрга, покрытая чернотой, над которой кружили бесцветные уродливые тени, теперь виделась хребтом некоего чудовищного змея, явившегося из небытия, чтобы пожрать Мир Третий.
— И возле Красных Гор началось! — воскликнул Нидхёгг, вытягивая руку и указывая на узкую седловину, отделявшую Небесные Горы от Кряжа. — Не сомневаюсь, что духи Идалира пытаются преградить Тьме дорогу к землям своих народов!
Отец Целестин, заслонившись рукой от бьющих слева лучей восходящего солнца и сощурив глаза, присмотрелся и в самом деле различил, что вокруг холмов, по которым отряд шёл так недавно, уже лежит Тьма, а возле границ её трепещут бледные огоньки и взблескивают искорки молний, отгоняя порождение Нидавеллира, готовое вырваться на равнину, где стояли поселения людей и пока ещё золотились хлебные поля.
— Конечно же там сейчас Таранис и Суцеллус… — бормотал Нидхёгг, глядя в сторону Красного Кряжа. — Я ясно чувствую их присутствие… Быть может, до вечера они сумеют задержать Нидавеллир. Никогда ещё я не ждал заката с таким нетерпением…
Тут он повернулся к Видгниру и ясным, громким и твёрдым голосом проговорил:
— Если мы доживём до времени, когда взойдёт Звезда Сил, то попытаемся изгнать Мрак Нидавеллира из пределов Междумирья!
— Это на самом деле возможно? — поинтересовался Локи, не отрываясь от развернувшейся у подножий гор картины битвы Сил. — Если у вас это получится, то…
— Получится! — уверенно перебил его Нидхёгг. — Мы сможем прорубить щель в пространстве, и Мрак уйдёт в неё… Но только если до вечера не произойдёт ничего худшего.
— Господи! — простонал отец Целестин. — Да что ж ещё может случиться?
Нидхёгг объяснил. Все с ужасом и недоверием выслушали его рассказ о духах Огненных Болот и невероятном катаклизме, который разразится в миг слияния Огня с Мраком.
— …Надеюсь, очень надеюсь, что Духи Огня не покинут своё ложе именно сегодня, — криво усмехаясь углом рта, закончил он. — Это
Нидхёгг отошёл от стены и, озабоченно покосившись на молчавших людей, сказал:
— Я сейчас приму свою обычную телесную форму. Вы уж не пугайтесь. Просто нелегко привыкать к оболочке, подобной вашей, а мои крылья могут и пригодиться…
— Интересно будет посмотреть, — прищурился Локи. — Я не видел, как ты это делаешь…
Кого больше всего поразили изменения тела Нидхёгга, так это Гюллира. Внезапно человеческий облик Великого Духа начал расплываться и разрушаться, какое-то время перед глазами вадхеймцев находилась некая бесформенная и быстро меняющая цвет масса, затем начали вырисовываться контуры драконьего туловища, лап и, наконец, в образовавшемся серебристом облаке чётко проступили очертания чёрного крылатого ящера. Телесное перевоплощение продолжалось недолго, и когда неизвестно откуда появившийся туман исчез, в зале Красного Зала находилось уже два дракона. Медно-красный и чёрночешуйчатый, ненамного превосходивший размерами Гюллира, но, как казалось, более изящный и красивый.
— Силён… — присвистнул Гунтер, а Сигню при виде изменившегося Нидхёгга стиснула его запястье.
Первым робость поборол привыкший к драконам Синир. Кот без особого смущения подошёл к лапе Чёрного Дракона, обнюхал её, а потом, запрыгнув на холку Нидхёгга, устроился у него на спине. Гюллир посмотрел на лохматого приятеля обиженно.
— Ну вот, — прогудел под сводами зала новый голос, низкий и хриплый, — теперь я похож на самого себя.
Отец Целестин искоса оглядел Нидхёгга и быстро перекрестился.
— Ужас какой… — прошептал он. — Во сне привидится, так седым проснешься, если проснешься вообще…
Торин только зубами скрипнул и рыкнул в бороду что-то неразборчивое.
Чёрный Дракон подошёл к возвышению, на котором стоял Трудхейм, и улёгся рядом, словно собака.
— До заката у нас есть время, — снова раздалась его речь. — Отдыхайте, вы мои гости. К сожалению, я не могу предложить угощения, но, как помнится, ваши мешки ещё не показали дно.
Так оно и было. Конечно, тащить на себе сумы с пищей, а кое-кому и с тяжеленной кольчугой было нелегко; люди догадались погрузить на Гюллира снятые с лошадей мешки только после последней ночёвки. Кстати, лошадок, славно послуживших за время долгой дороги от берега Атлантики до Имирбьёрга и стойко сносивших все тяготы непростого пути, освободили от сёдел и узды и отпустили. Отец Целестин очень понадеялся, что они найдут дорогу к людям и попадут к хорошим хозяевам. Эх, знал бы покойный Бьёрн Скёльдунг, какая странная судьба ждёт коней, привезённых его воинами на берега Вадхейм-фьорда…
Здесь, на вершине Имирбьёрга, было очень холодно. Ветер, насквозь продувавший зал, забирался под одежду, морозил лица и кисти рук. Локи додумался-таки сотворить ещё один огненный шарик и утвердить его возле стены так, что получилось нечто вроде необычного костра. Конечно, пищу подогреть на нём было невозможно, но тепло волнами распространялось от белой огненной сферы, и все, кроме Нидхёгга и Синира, который вылизывал свою шерсть, сидя меж крыльев Чёрного Дракона, окружили пламя, сбившись тесной кучкой. Плащи постелили прямо на каменный пол, и после трапезы, за время которой не раз воздавалось должное щедрости рикса Аудагоса, отец Целестин привалился к холодной гранитной стене, намереваясь малость вздремнуть. Видгнир же встал и под пристальным взором сдвинувшего брови Торина подошёл к положившему морду на передние лапы Нидхёггу.