Звезда заводской многотиражки 4
Шрифт:
— Да вроде даже не пытался, — я пожал плечами. — Как-то она странно себя повела, да?
— Не обращай внимания, — безмятежно проговорила Даша. — Она всегда такая. С тех самых пор, как ее назначили. Ты же, наверное, не слышал эту историю?
— Какую? — я еще раз глянул на распахнутую дверь. Да уж. Рванула дверь так, что у меня на плече теперь, наверное, синяк останется. «Ты не имеешь права!», нда... Я выглянул в коридор на всякий случай и закрыл дверь редакции.
— Это год назад где-то было, — начала рассказывать Даша. Параллельно этому достала из ящика стола маленькое зеркальце и пудреницу. — Витька Комов еще не уволился,
— Это ты про тот раз, когда на комсомольском собрании драка была? — спросил Семен.
— Да-да-да! — покивала Даша. — Председателем комитета комсомола был Прицепко. Он отчитывался о проделанной работе, а тут Витька Комов к нему пристал с вопросами. Они подрались.
— А из-за чего драка-то была? — я вернулся за свой стол и открыл тетрадку.
— Из-за хищения денег, — ответила Даша, разглядывая в зеркальце свой припудренный синяк. Ну, то есть, бывший синяк. Видно его уже не было. — Прицепко что-то там нахимичил, Комов его уличил. Но Комову никто не поверил, милицию вызвали, потому что Витька драку начал. А арестовали Прицепко только через месяц, когда Комова уже уволили. А на пост председателя хотели сразу два человека — Иванова и Магер. А Галя наша устроила на собрании истерику, обозвала всех лицемерами и сказала, что мы должны поступить справедливо и Комова вернуть. Потому что мы, мол, ему не поверили, уволили человека, а он был прав. Делегацию собрала, они трое домой к Витьке заявились, просить, чтобы он на завод вернулся.
— Вернулся? — спросил я.
— Неа, — усмехнулась Даша и покачала головой. — Он уже на моторный устроился, у него и так все было хорошо.
— И что случилось дальше? — спросил я, пробегая глазами список заданий на неделю, которые у меня на столе оставил ЭсЭс.
— Да ничего, — хмыкнула Даша. — Вмешалась партия. И сказала, что пока одни устраивают бесполезную грызню, другие занимаются делом и вообще активисты. И назначил председателем Галю. А она же тупая, как пробка! Трясется теперь, чтобы ее место никто не отобрал. В каждом, кто хоть чуть-чуть активность проявит, видит врага. Думаешь, ты такой первый?
— А почему ее не сместят тогда? — задумчиво проговорил я.
— Да кому это надо? — Даша пожала плечами. — Как-то она работает, у профкома и парткома к ней претензий нет. Ну и все.
Хм.
Я задумался. А ведь, слова Даши многое объясняют. Жила-была глупенькая девочка, которую случайность занесла на самый верх. Насколько я успел подсмотреть, местечко действительно теплое. Заказы жирнее, чем у простых смертных сотрудников, премии за общественную нагрузку. Всякие прочие привелегии. И вот сидит девочка в этом креслице, удобно ей там, тепло... Но мозга в ее полупустой голове хватает, чтобы понять, что вся эта лафа может внезапно закончиться. Когда придет кто-то поумнее и поактивнее. И место это самое займет. Так что с одной стороны ей активисты все-таки нужны — деятельность горкому комсомола показать, перед партией отчитаться. Но вот потом...
Я встряхнулся. Черт, неприятное это все-таки дело. В мозгу сам собой начал выстраиваться план, в котором немалую роль играла Света из горкома комсомола. Сплести интригу, устроить так, чтобы деятельность Гали вызвала сомнения, и...
Фу.
Не нравится мне такой ход событий. Да, Галя нифига не ангелочк, но плести интриги все равно не хотелось.
Я вздохнул. Что, Жан Михалыч, черта с два мы с тобой станем богатыми с таким подходом, да?
—
— Представь себе, да! — с вызовом ответил я. — Только вот интриги плести я не хочу... Как-то противно это. Может можно как-то честным путем это сделать?
Я бродил по отделу канцтоваров, выискивая ежедневник. Но ничего похожего почему-то не было. Тетрадки, блокноты с буквами. Контурные карты, альбомы для рисования, альбомы для черчения. Цветные карандаши. Ручка с перышком. Открытки...
И это в самом большом книжном Новокиневска! Черт знает что... Перекиндной календарь купить? Тоже, в общем-то, ежедневник. Но его надо куда-то ставить. На работе — не годится, я же там не только рабочую информацию хочу хранить.
Я взял в руки тяжелую логарифмическую линейку. Выдвинул из нее узкую планку. Потом задвинул обратно. У меня такая в детстве была. Но когда мы в школе дошли до логарифмов, нас уже не учили ее использовать. Поэтому она так и осталась в памяти забавной игрушкой. Ну и линейка была удобная еще. Дома. В школу ее таскать было тяжело — большая, тяжелая...
— Молодой человек, вы покупаете или что? — раздался от кассы раздраженный голос. — Положите на место линейку, а то сломаете еще, а платить кто будет?
— Простите, задумался, — виновато сказал я и положил линейку на место. Этот книжный был единственным в Новокиневске, где отдел канцтоваров тоже был устроен по принципу супермаркета — сам берешь, что тебе нужно, потом платишь. Вообще, кстати, примечательный книжный. Легенда, практически. Трехэтажную громадину возвели в городе еще в пятидесятых. Как храм литературы, искусства и образования. Здесь даже собирались сделать нечто среднее между библиотекой и книжным, но не успели. Но книжный открыли. Только вот ассортимент книг был в Союзе не очень, как я уже неоднократно смог убедиться. Все интересные книги из всяких там «библиотек приключений и фантастики» или серии зарубежных детективов тут было не купить. И даже в подписных изданиях их удавалось заполучить только с боем. Так что пафосному и гордому магазину приходилось старательно оформлять прилавки и полки, выкладывая пирамиды из производственных романов, трудов Леонида Ильича Брежнева и прочих книжек со строгими обложками, но совершенно не запоминающимися названиями. Разве что школьный отдел был неплох.
К чести новокиневских воротил, к которым переходил этот самый книжный после перестройки, никто из них не попытался превратить его в филиал барахолки. В здоровенном книжном все время пытались торговать книгами. С переменным успехом. И это было чуть ли не единственное предприятие, на которое не удалось так или иначе наложить лапу братьям Мельниковым. Даже странно. Такое здание в центре, прямо-таки идеальные же торговые площади...
— Скажите, а у вас есть ежедневники? — спросил я у кассирши.
— Чего? — кассирша приподняла тоненькие дугообразные брови ниточкой. Кажется, не потому что она действительно не поняла, о чем я спрашиваю, а просто удивилась, что я вообще задал вопрос. Мол, юноша, вы тупой что ли? Ассортимент на прилавке, берите что надо, и топайте отсюда.
— Ну, такой блокнот с календарем, — объяснил я, игриво улыбаясь. — Чтобы дела разные записывать. А то забываю постоянно...
— На той неделе выбрасывали, — ответила она. — Красивые такие, в кожаном переплете.