Звезда заводской многотиражки 4
Шрифт:
— Может быть, остался хоть один, а? — я облокотился на кассу и заглянул девушке в глаза. Взгляд ее смягчился. Эту науку я уяснил еще в свое время. Когда сталкиваешься с человеком с синдромом вахтера, не надо пытаться его перехамить, ерунда получится. Ему чем больше оказываешь сопротивление, тем больше он распаляется в своей страсти «не пущать!» Есть ровно один способ договориться с цербером — признать его величие и смотреть снизу вверх. Тогда есть шанс, что вахтер размякнет и сомлеет.
— Нету, — вздохнула кассирша. Взгляд ее стал заинтересованным. — Сегодня уже спрашивали до обеда несколько раз.
—
— Так вы дневник возьмите! — посоветовала кассирша.
— Что взять? — я замер, так и не взяв тетрадку, на обложке которой над голубым глобусом жизнерадостно развевался длинный флаг со словами «Мир! Труд! Май!».
— Да дневник школьный, — объяснила кассирша. — У меня подруга тоже все забывает, так она в дневнике записывает. Вместо уроков и домашних заданий.
— О, а ведь это мысль! — обрадовался я. Действительно! Даже ведь в голову не пришло, хотя сам я еще долгие годы после школы, когда прикидывал, какой день недели на какое число выпадает, мысленно представлял себе именно разворот школьного дневника. Да что там, я до сих пор так делаю. Хотя школа была уже ох как давно!
Я вернулся к прилавку с контурными картами, атласами и альбомами для рисования, выхватил из стопки дневник в простой белой обложке. Подумал и взял еще красную клеенчатую обложку к нему. У меня как раз такая же была в каком-то из классов, я хорошо ее помнил. На ней было удобно рисовать ручкой всякое, а потом, когда училка ругалась, что развели тут грязь на самом важном школьном документе, эти все художества можно было стереть. Ваткой, смоченной в отцовском одеколоне.
Я заплатил за все про все тридцать восемь копеек, купил кроме дневника и обложки еще одну ручку и пару запасных стержней. Неожиданно эти расходники в этом времени улетали просто с катастрофической скоростью. И радостный вышел на проспект Ленина.
Взгляд наткнулся на треугольную крышу кафе «Сказка». И даже почти свернул в его сторону. Ну не мог я вот так просто пройти мимо этого места и не зайти. Обещал же сам себе, что вырасту большой, буду все время сюда ходить. Как теперь нарушить это обещание, когда я вырос и могу его исполнить?
Но до крыльца на дошел.
С одной стороны, вроде как некрасиво вот так вот, как снег на голову сваливаться к незнакомому человеку в гости. Я ее и видел-то всего один раз, да и то мимоходом. Это Даша с ней долго общалась за закрытыми дверями. Но с другой стороны, это я у себя в двадцать первом веке нахватался вот этого вот уважения к личному пространству и личным границам. В Союзе еще, вроде как, не было принято каждый шаг согласовывать. И гости, насколько я помню, могли заявиться совершенно внезапно. Правда точно так же внезапно они могли «поцеловать» закрытую дверь и уйти, не солоно хлебавши. Как вот я сейчас, кажется...
Я позвонил еще раз, придушив слегка внутренний голос, который нашептывал, что если сразу не открыли, значит либо дома никого нет, либо хозяйка занята и открыть по какой-то причине не хочет. Даже странно, что он снова вдруг заговорил. Я думал, что за долгие годы работы журналистом я придушил его полностью. Ан нет, временами порядочный человек внутри моей головы просыпается...
За дверью
Ну да, Регина Ильинична весьма... корпулентная дама. Я уже натянул на лицо приветливую улыбку, но тут дверь раскрылась.
— Здрааавствуйте! — оглядывая меня с ног до головы сказал совершенно незнакомый толстяк с смешно торчащими в стороны рыжими волосами и кучерявящимися на подбородке волосками куцей бороды. Одет он был в махровый полосатый халат, который едва-едва сходился на его круглом объемном животе. — Мы вроде как не знакомы?
— Добрый вечер! — я просиял заготовленной улыбкой. Благо, пока еще у хозяев квартир нет аллергии на улыбчивых и вежливых посетителей. Время свидетелей Иеговы и представителей канадской компании наступит еще нескоро. — А Регина Ильинична дома?
— Ба! — толстяк хлопнул себя ладонями по пузу. — Вот так неожиданность! К ней обычно женщины приходят!
Он отступил вглубь коридора и сделал приглашающий жест. Потом повернулся и крикнул:
— Золотце, тут к тебе юноша симпатичный пришел! Ты ничего мне рассказать не хочешь?
Регина Ильинична появилась из двери в ванную. Какая у них, однако, гармоничная пара! Она тоже была одета в полосатый халат, на голову намотан тюрбан из полотенца.
— Юноша ко мне? — сказала она и удивленно меня осмотрела. Не узнала, похоже.
— Вы меня, наверное, не помните, — сказал я. — Я Иван Мельников. Недавно приходил с подругой. Дашей.
— Аааа! — Регина Ильинична всплеснула руками. — Конечно-конечно, Дашеньку я помню. Нервная немного девушка. Так и что?
— Регина Ильинична, я к вам по одному деликатному делу... — сказал я. — Мы можем поговорить, или вам неудобно сейчас?
— Региша, ну что ты как неродная, право слово? — осуждающим тоном пророкотал толстяк. — Кто же на пороге договаривается? Давайте за стол, я как раз ужин накрыл, тарелку сейчас соображу.
Отказываться я, понятное дело, не стал. Когда увидел стол, понял, что купленные в соседней кулинарии пирожные выглядят как-то... несерьезно. Собственно, глядя на хозяев, легко можно было понять, по покушать они любят и умеют.
Так что какое-то время пришлось провести молча. Рот был занят поглощением очень вкусной, но здорово жирной запеканки из картофельного пюре и фарша («Это Сашино фирменное блюдо! Больше никто так готовить не умеет!»), селедки под шубой («А кто сказал, что только на Новый год? Попалась в Нотр-Даме жирная бочковая селедочка, не пропадать же добру!») и каких-то совершенно фантастических на вкус солений — хрустящих огурчиков и полупрозрачных помидорок («Это моей мамы! Она у нас виртуоз солений!»)
А потом величественный Саша собрал со стола грязную посуду, составил ее в раковину, поставил на плиту чайник и направился к выходу из кухни. Оставив за круглым столом нас вдвоем с Региной Ильиничной.
— Вот теперь обсуждайте ваши секретные дела! — сказал он и деликатно прикрыл дверь. — Только недолго, а то скоро чайник вскипит!
Регина Ильинична, уже к этому моменту избавившаяся от чалмы на голове, выжидающе уставилась на меня.
— Ну так что у вас за дело ко мне, Иван?
Я набрал в грудь воздуха, прикидывая, с чего бы начать... Потом посмотрел на Регину и решил, что особо вилять незачем.