Звёздная бирема «Аквила». Мятеж
Шрифт:
Марций резко дернул головой, как будто получил пощечину. Терапевтический эффект от программы Антония внезапно ослаб.
— Запечатаем часть жилых помещений, — рассуждала Ливия так, словно продолжала разговор. — Гнею Помпилию с его птичником придется поскучать на станции. Астрогация… пожалуй, можно будет обойтись двумя астрогаторами. Но инженерный я сократить не могу никак! — и остро глянула на префекта: — Две центурии, ты сказал. Им придется потесниться. Но в случае экстренной ситуации ты можешь взять моих вигилов, — и пробурчала тихонько: — Им это, похоже, по вкусу придется.
«О как! Кажется, у Гнея Помпилия сдох только что последний аптерикс, его разлюбезная Малышка! —
— Высадим контуберналов и прочих стажеров с первогодками… — продолжала изрекать в пространство Ливия. — Я вполне обойдусь без Флавия какое-то время. Заодно и за Фиделисом присмотрит. Да, — и кивнула сама себе. — Мы и в самом деле можем долететь. В конце концов, не в Сектор Парфа посылают. Кстати, — наварх уставилась на Марция тяжелым взглядом: — Ты пьешь синий чай с Траяны, Квинт Марций? Похоже, у меня внезапно образовался совершенно излишний запас этой дряни.
— Спасибо, Ливия, я попробую твой чай, хотя, вообще-то, я пью кофе. Но ты в курсе, — сказал он ровным голосом.
– Не за что, — пожала плечами наварх. — Все равно пришлось бы выбрасывать. А так хоть кому-то пригодится, — и уткнулась в планшет, давая понять, что любезности на сегодня исчерпаны.
«Да, да, считай, ты удачно пристроила свое пойло, чтоб и добро не пропадало, и назойливому префекту было чем заняться», — вздохнул префект и тоже занялся делами: во-первых, отказался от приглашения Марции Альбы на игру, во-вторых — запросил у психо-куратора инструкции на время рейда и заказал маленький презент для Фелисии.
Резкий всплеск раздражения на фоне спокойствия последних дней Квинту не понравился. Наверное, не стоит во время задания прерывать визиты в виртуальный дом авторства Луция Антония. Там было хорошо, спокойно и удивительно комфортно. И там Квинт Марций никогда не вспоминал о существовании Ливии Терции.
«Ишь, набычился, как весталка на вибратор!» — мысленно фыркнула Ливия и откинулась на спинку кресла. Вопреки всякой логике, это идиотское задание и впрямь пришлось кстати. «Лучше управлять мусоровозом, чем топтать какой-нибудь грязный шарик», как говорят пилоты.
Причина, по которой претор Бибул вдруг из заботливого отца-командира превратился чуть ли не в неврастеника, способного отправить лучшую бирему системы Вироза для проверки какой-то заштатной шахтерской колонии, была увесиста и серьезна, хоть и неочевидна для столь незамутненных ребят, как Аквилины. Звалась причина — Гай Ацилий Курион. Да-да, именно опальный патриций и новоиспеченный лигарий одним своим присутствием на станции и вообще в секторе разом менял не только политический, но и военный расклад. Марк Випсаний был достаточно благороден, чтобы не проклиать самого себя за то, что успел неоднократно и весьма активно поддержать популяров вообще и Ацилия в частности, пока реформаторов еще не начали распылять над морковными грядками целыми фамилиями, но и в благоразумии потомку виноградарей тоже отказать было нельзя. И как раз-таки благоразумие на все голоса вопило сейчас в душе у Бибула: «Под тебя копают, Марк! Роют под тебя!» Иначе зачем бы подпевале оптиматов, скотине-Клодию, отправлять Ацилия именно сюда, на Цикуту?
Расчет прозрачный и логичный, как линейное уравнение. Мало задавить популяров в центральных мирах Республики, надо еще и выкорчевать по окраинам таких, как Бибул: независимых, влиятельных, имеющих не только политический вес, но и огромное влияние на подчиненных им плебеев. На армию и флот.
Марк Випсаний примерно представлял себе, что сейчас происходит на Колонии
Марк Випсаний без глухого тигриного рычания даже думать не мог о той «вилке», в которую его загоняют. Поможешь Ацилию, единомышленнику и — нет, не другу, но очень близкому знакомому — распишешься в государственной измене. И за себя распишешься, и за всю фамилию. Не поможешь — навлечешь на себя презрение всех честных граждан, с той же Ливии Терции начиная.
Ох уж эта Ливия Терция! Еще бы погромче выражала свою поддержку осужденному и приговоренному лидеру популяров — вдруг не все услышали? Но от наварха звездной биремы ожидать политической осторожности и искушенности — все равно, что пытаться надоить чашку молока из сцинка Фиделиса. Только не от Ливии. Наоборот, Бибул крайне удивился бы, если б наварх «Аквилы» вдруг стала осторожничать и скрывать свои политические симпатии. Не та порода у нее. С Ливии станется наделать глупостей, особенно когда она доподлинно узнает, какая именно судьба уготована ее кумиру.
Поэтому взрывоопасную Аквилину и следовало немедленно услать подальше, а заодно с нею — и прямого и честного префекта Марция, прямота которого была чревата очень крупными неприятностями и для Ливии, и для самого Бибула — покровителя вечно грызущейся парочки Аквилинов.
Так что проблемы на Карбоне-Три возникли как нельзя более кстати. Да и подозрительное парфийское шевеление на рубежах Республики действительно не позволяло разбрасываться боевыми кораблями направо и налево. Карбон-Три — глухое, тихое местечко. В случае с Аквилинами рейд туда — это как раз то, что доктор прописал.
Марк Випсаний некстати вспомнил об Антонии и том практически скандале, который психокорректор устроил претору в связи с отправкой «Аквилы» в рейд, и тихор скрипнул зубами. Мозгоправы из службы психо-коррекции никогда не пользовались особенной симпатией у граждан, но мало кто не любил настырных психо-кураторов так же сильно, как претор Бибул, не только сенатор и патриций, но еще и популяр.
По истечении стандартных суток сплошного аврала, пока «Аквилу» спешно готовили к полету, Квинт Марций с чистой совестью оставил боевой пост и отправился отдыхать. То же самое он бы посоветовал сделать и наварху, но посчитал, что кое-кто уже взрослая и сама прекрасно понимает, когда пора сделать перерыв в трудовых подвигах. Контубернал, невзирая на молящий взгляд и немой укор, был отослан «на берег» еще раньше.
— Пользуйся редчайшим случаем — возможностью отдыхать и ни о чем не думать. Вполне возможно, что в твоей жизни больше никогда такого не случится, — сказал префект и, глядя, как вытягивается лицо молодого человека, все же добавил утешительное: — Обязуюсь без тебя подвигов не совершать, контубернал. Свободен!
Сомнительно, чтобы Луций посвятит свободное время чтению литературы или потратит его с пользой для профессионального роста, но, по крайней мере, у его начальства будет меньше причин для раздражения.