Звездная бирема «Аквила». Рубеж
Шрифт:
Клейт же отнюдь не выглядел истерзанным и несчастным. В рекреации он нашел то, чего никогда не было на Алноте — внимание и восхищение. Персонал внимал его байкам, затаив дыхание, насыщаясь чужими впечатлениями, словно растения после засухи — дождем.
— Врешь ведь и не краснеешь, данайская морда, — хохотнул Северин, дослушав вместе с гетерами очередную историю о подвигах среди варваров.
— А ты почему молчал, что у вас на кораблях такое изысканное общество? За десять лет ни единого словечка про лацийских прекрасных дам.
«Ну что ж, раз Клейт так быстро научился подбирать синонимы к слову „самки“, значит, точно не пропадет», — решил Марк.
— Скажи мне с точностью до минуты, когда по твоим расчетам
Данаец тут же перебросил на планшет Фурия временной график.
— И не отключай больше личную связь, договорились?
— Приглашениями же завалили. На свидания, — попытался оправдаться Клейт.
— Потерпишь, — отрезал Марк, но мгновенно сменил гнев на милость. — Я, собственно, хотел заодно узнать, как ты тут? Не жалеешь?
Улыбка данайца стала немного грустной.
— Теперь-то я точно знаю, что на родину никогда не вернусь.
Напоминать Клейту о давнем споре насчет того, что с женщинами вполне можно иметь дело, Северин не стал. Вот и еще одно доказательство правоты Гая Ацилия. Нельзя решать за других людей, что им нужно, а что нет. И не важно, о чем речь — об институтах власти или о женщинах.
Глава 10
Закатное солнце бесконечно долго садилось в пепельно-серый густой туман, и туда, в него, где вечереющее небо соединялось с океаном трав, уводила бегунью неширокая грунтовая дорога. «Тропинка», как написано в каталоге. Ветер гнал серебристые волны по полю и если чуть-чуть напрячь воображение, то можно было бы почувствовать его дуновение на лице. Гай утверждал, что пахнет всё это великолепие просто одуряюще. Кассия верила ему на слово. Солнце садилось, травы колыхались, дорога не кончалась, чего еще желать-то?
С тех пор как наварх утвердила курс на червоточину, бывшая Фортуната не могла ни поспать, ни нормально пожрать, то есть честно дать своем телу заслуженные отдых и энергию. Потому что и ни о чем другом думать не могла, только о том мгновении, когда они войдут в ослепительный ветвящийся тоннель между складками пространства.
Ни сидеть, ни лежать, ни сосредоточиться, и даже Ацилия нет под боком, чтобы отвлечься, как следует, и хоть на час забыть о предстоящей коннекции. А когда манипулариев заживо пожирает нетерпение, они что делают, как выпускают пар? Проще всего выйти на арену и навалять соратнику как следует. Или наоборот, он — тебе, без разницы. Но тут самая засада, потому что Гай Ацилий строго-настрого запретил ей распускать кулаки по любому поводу.
«В целях самосохранения», — сказал он.
Вот и бегала Кассия по дорожке, изнуряя тело, чтобы духу полегчало. Загрузила единственную иллюзию тирренского пейзажа и — вперед! Всяко полезнее вирта. Заодно и подумать можно о разном и всяком.
Фортуната всегда знала, что Кассии — это Кассии, Марции — это Марции, а Фурии — это… что-то совершенно другое, не говоря уж о живорожденных патрициях. Это вкладывалось в сознание с момента его первых проблесков, с раннего детства, в процессе воспитания, обучения. И каждый прожитый день, каждый бой, каждый срочный ремонт был доказательством правоты тех, кто сделал Кассию Фортунату такой, как она есть — сильной, неутомимой и внимательной. Тяжелую штурмовую винтовку, которую рядовая играючи перебрасывала из одной руки в другую, скажем, тот же Ульпий и двумя-то на весу не удержит. Радиоактивные изотопы, убивающие цивильного за несколько часов, выводятся из организма Кассии самостоятельно, без специальных медикаментов, просто с мочой. Это очень важно, потому что сварные работы на обшивке корабля иногда занимают двое-трое стандартных суток. Девушка частенько вспоминала сладкое чувство, когда в определенный момент в вену впрыскивается снотворное, и оно начинает действовать. Несколько мгновений абсолютного блаженства в преддверии короткого
Каждый гражданин Республики Лаций пребывает на своем месте и делает то, что умеет лучше всего. Во имя и на благо! И остальное неважно. Или важно?
Чтобы летела «Аквила», нужна Ливия Терция, чтобы она могла сражаться — Квинт Марций, а чтобы «Аквила» прошла через червоточину, страшно подумать, необходима Кассия… госпожа Кассия. И с этой мыслью девушке так до сих пор не получилось сжиться. Не столько с нейроэйдетическим парадоксом, а с «госпожой».
Кассия, та летала бы и летала через все открытые людьми червоточины. С перерывами на обед, само собой, ну, и на — Гая Ацилия обнять-поцеловать.
И, казалось бы, чего тут загадывать наперед? Проиграют мятежники — всему конец, победят — станет Кассия Фортуната полноправной «госпожой», женщиной из семьи Ацилиев, матроной, и она навсегда осядет на Тиррене. Тогда прости-прощай коннекция, корабли и сварные работы. Оно, может быть, и ничего страшного, но рядовая штурмового отряда не умела строить планы на будущее. А смысл, если и так ясно — она будет жить до тех пор, пока не погибнет в бою?
И вдруг — будущее! Далекое и невидимое, как незримый тирренский горизонт, куда бесконечно опускалось светило и куда бежала-торопилась беспокойная Кассия, выбивая из тропинки виртуальную серую пыль.
— Хм… — задумчиво протянула наварх «Аквилы». — Ты уверен насчет этого… м-м… судна?
Фиделис, удобно пристроившийся на плече женщины, поднял голову и зашипел. Сцинк воспринимал эмоции хозяйки лучше любого нейро-сенсора. Аквилина была обеспокоена, но демонстрировать эту тревогу предоставляла своему ящеру.
— Это — корабль, Аквилина, — усмехнулся Северин. — И да, я уверен.
Он и вправду не сомневался ничуть, лучше кого бы то ни было зная и флот Алнота, и характеристики его разномастных кораблей. В претории «Аквилы» еще не успели заикнуться о расширении эскадры, а Марк Фурий уже точно знал, какой именно корабль выберет. Неказистый, возможно, но смешно требовать от потрепанной галийской униремы изящной лаконичности обводов лацийских кораблей. Летает, стреляет — уже хорошо.
— Ну, не знаю, — Ливия еще раз внимательно посмотрела на предмет обсуждения. С обзорной палубы «Аквилы» вид открывался превосходный. Казалось, даже заклепки можно рассмотреть на обшивке зависшего справа от биремы трофея. Там, где их хватало, конечно. И сварные швы там, где заклепок не хватило. Кривенькие швы, прямо скажем. — Выглядит потасканным. И мелковат. В вирт-проекции он казался побольше.
— Размер не имеет значения, моя Аквилина, — Фурий подмигнул. — Уж ты должна это знать.
Стоял он, прислонившись к переборке и скрестив на груди руки, и вид имел самый довольный.
— На самом деле, этот малыш — лучшее, что можно поиметь с алнотских варваров. И пусть он действительно слегка обшарпанный, зато способен летать через червоточины. И даже совершать рат-переходы. После небольших манипуляций с ускорителями — а я полагаю, что твоя Фабриция не откажется их произвести — он станет не шустрее «Либертас», конечно, но за «Аквилой» вполне угонится. Притом требуется на него всего полусотня человек экипажа. И… — Северин запнулся и умолк. Но Ливия прекрасно знала, что должно последовать за этим «и…».