Звездная Кровь. Изгой V
Шрифт:
Это была женщина чуть старше Магды, такая же высокая, но с острыми чертами лица и холодными серыми глазами. Её чёрные, воронова крыла волосы были собраны в тугой узел, а тёмно-серый плащ подчёркивал фигуру.
— Я делаю то, что могу, — спокойно ответил я. — Не больше.
— Очень благородно, но глупо, — заметила и усмехнулась она. — У вас есть информация, которая может быть полезна.
— У меня нет ничего, что вы уже не знаете.
— Посмотрим. А теперь, если не возражаете, вас ожидает допрос.
Солдаты подтолкнули
— Держись, Кир, — прошептала Ами.
— Не беспокойся за меня, — ответил я, стараясь придать голосу уверенности.
Нас усадили в разные броневики. Отчего-то внутри я ощущал странное спокойствие. Возможно, ситуация была критической, но чувство опасности молчало. Дверцы бронированного транспорта захлопнулись. Несколько крепких лейб-гвардейцев сели со мной, паромобиль тронулся, увозя нас обратно в город.
Транспорт качался на неровностях дороги, за окнами проносился тёмный лес. Я снова направлялся навстречу неизвестности.
Транспорт трясло на выбоинах и ухабах, и я, сидя на жёсткой металлической скамье, чувствовал, как каждое потряхивание отдаётся в спине. Руки были стянуты грубой верёвкой за спиной, но ноги оставались свободными. В тесном отсеке паромобиля пахло сыростью, металлом и кисловатым запахом карзы — дешёвого алкогольного напитка.
Рядом со мной расположились трое лейб-гвардейцев. Их доспехи были неопрятными, местами покрытыми грязью и потёртостями, белые плащи приобрели грязно-серый цвет. Один из них, здоровяк с красным носом и масленными глазами, громко икнул, опираясь на винтовку. Другой, худощавый, щербатый и небритый, смотрел на меня с неприкрытой злобой. Третий, молчаливый и мрачный, время от времени потягивал из фляги, передавая её остальным.
— Смотрите-ка, кого мы тут везём, — протянул щербатый, ухмыляясь так, что его кривые зубы блеснули в полутьме. — Однорогий-то наш, важная птица, похоже.
Я промолчал, стараясь не реагировать. Слово «однорогий» было оскорблением для «Мёртвых Единорогов», намекая на нашу эмблему. Гвардейцы переглянулись и захохотали.
— Чего ты молчишь, а? — продолжил здоровяк, склоняясь ко мне ближе. От него несло карзой и потом. — Или офицер гордый слишком, чтобы переброситься словечком с простыми солдатами?
Я встретил его взгляд, но ничего не ответил. Внутри закипала злость, но я держал себя в руках.
— Эй, может, он немой? — заржал щербатый. — Или язык проглотил?
Молчаливый гвардеец, допив содержание фляги, сплюнул на пол и процедил:
— Врежь ему разок другой, пусть знает своё место.
Здоровяк ударил меня локтем в бок. Удар отозвался болью в рёбрах, но я не издал ни звука. Да и было не сильно больно, больше страдала гордость чем тело. Мой организм давно уже стал крепче простого человеческого.
— Смотрите-ка, терпит, — хмыкнул он. — Может, ещё добавить?
Я повернул
— Пьяные на своём посту, да ещё издеваетесь над пленным офицером. Вы должны быть примером, а вы просто… Позорите свой мундир. Лейб-гвардия таким никогда не славилась. С каких пор в элиту элит стали набирать скотов вроде вас?
Гвардейцы на мгновение опешили, затем лица их покраснели от ярости.
— Что ты там буровишь, однорогий?! — взревел щербатый, вскакивая со своего места. — Да я тебя сейчас научу уважать славных бойцов лейб-гвардии!
Он замахнулся, целясь кулаком мне в лицо. Я ощерился, но в последний момент наклонил голову, и его кулак встретился с гребнем моего шлема. Раздался хруст, и щербатый завыл от боли, прижимая сломанную кисть руки к груди.
— Проклятье! — выкрикнул здоровяк, бросаясь на меня. Я извернулся и ударил его коленом в челюсть. Он отшатнулся, потеряв равновесие.
Молчаливый гвардеец вскочил, выхватывая револьвер. Его руки дрожали, глаза сузились от страха.
— Не двигайся! — крикнул он, наставив на меня оружие.
Я замер.
— Спокойно, — произнёс я холодно. — Я не ищу неприятностей.
— Ублюдок! — прохрипел щербатый, корчась от боли. — Он сломал мне руку!
— Сиди, не двигайся! — приказал молчаливый.
— Ты бы револьвер спрятал, — спокойно посоветовал я. — Застрелишься ведь ненароком…
Паромобиль ехал быстро, но затормозил. Дверь транспорта резко открылась, пропуская внутрь поток холодного воздуха и дождя. На пороге показался штаб-сержант лейб-гвардии, высокий, с суровым лицом, на котором был виден шрам через бровь. Его стальной взгляд окинул нас.
— Что здесь происходит?
Молчаливый гвардеец опустил револьвер отступая.
— Ничего, штаб-сержант. Пленный пытался бежать.
Штаб-сержант хмыкнул, замечая плачевное состояние своих подчинённых.
— Пытался бежать, со связанными руками? Вы мабланы пьяны все…
— Но…
— Молчать! — отрезал сержант. — Ещё одно слово, и будете отвечать перед трибуналом.
Он повернулся ко мне, оценивающе рассматривая.
— А ты крепкий орешек, однорогий… Предупреждаю, больше никаких выкрутасов.
Я кивнул не отвечая. Сержант жестом приказал гвардейцам сесть на места, забрался сам в десантное отделение, и дверь захлопнулась.
Транспорт продолжил путь, погружённый в напряжённую тишину. Щербатый тихо стонал, прижимая руку, здоровяк растирал подбородок, выплёвывая осколки зубов и бросая на меня злобные взгляды. Молчаливый гвардеец избегал моего взгляда, спрятав револьвер. Штаб-сержант смотрел на меня холодным снулым взглядом.
Наконец, мы прибыли на место. Двери раскрылись, и меня грубо вытолкнули наружу. Хотелось бы сказать, что передо мной раскинулась просторная площадь, окружённая высокими зданиями с готической архитектурой, но это был один из аркадонских залов.