Звёздная пыль… На сапогах!
Шрифт:
Странное у меня отношение к этому человеку. Отличный конструктор, но очень плохой товарищ. Не признает никого, оспаривающего и подвергающего сомнению его 'власть'. Тяжело то как, работать с такими 'гениями'. Все равно им — строить дворцы или разрушать. //Строить Энергию или разрушать Н-1/
Циферки на экранах перестали меняться, ослепительная струя за окном стабилизировалась. К шуму уже привыкли
' - Скорость истечения тридцать один… Тридцать два!'
— Ааааа!!! — вопль шел из глубины души. Толстые в неуклюжих защитных костюмах — обнимались. Пусть первые опыты, пусть. Но то, что мы видим — чудо!
' - Потеря активного тела пятнадцать процентов' - спокойно сказал оператор.
Чччерт! Грязное все–таки чудо–чудовище… С каждой секундой неизмеримо маленькие атомы активной зоны вырываются
' - Реакция в норме, эксперимент номер 45 прекращаем… Поле стоп!' - резко заглох луч, выплеснулись с последним потоком разъяренные частицы сверхтяжелого металла. Теперь, без возбуждающего нейтронного потока они моментально остынут. И упадут тут, посреди изгаженной людьми степи.
' Есть глушение реактора, поток тридцатьпять, уменьшается. Продувка. Температура реактора норма, продувка завершена…' - Все, эксперимент закончен. Мы все еще оставались в бункере, за толстым стеклом светило в искусственную прореху в облаках ласковое солнышко…
' - Ну, Серега — держи!' - товарищ Глушко, как всем показалось, был в полном восторге. Как в молодости, и наш шеф тоже…
'… Валька, ты… Ты смог! Это же… Ключ!!!' Впервые вижу, как пытаются поцеловаться, стукаясь шлемами, люди в скафандрах.
// Хз куда встанет, но 1977 год точно/
' - Готов приступить к выполнению задания!' - Довольное лицо пилота, откинутое зеркальное забрало гермошлема отражало белую, иссушенную степь. Нашу дружную толпу, маршала, сказавшего напутственные слова…
' - Удачи, товарищ…' - просто обнял молодого собрата пожилой, седой уже человек.
' - Начинаем, пошел!' - уже совсем не по торжественному, просто работали ребята. По длинной лестнице новоиспеченный выпускник взбирался сам, лишь на верхней площадке двое ребят–сослуживцев, хлопнув по традиции по заднице, помогли — крепкими руками, поддержав, забраться на место. Задвинули блистер, защелкнули крепления, проверили все — и выдернули последние красные флажочки. Простой совсем способ контроля, но какой действенный. Долго удивлялись гости из–за–океана, потом сами стали использовать.
Второй заправщик — толстый, серебристый, покрытый инеем, медленно отъезжал от белой стрелы. Ледяная кислородная дымка струилась из цистерны и дренажных клапанов носителя. Ну а первый автозаправщик давно уехал, мечта алкоголика — простейшая химическая формула. Регулярно закрашиваемые слова постоянно обновляли курсанты - 'ОН', просто Це2АжпятьразОН. Ну да, этиловый спирт. Как учили в школе 'метил и этил пропили бутил'. Старое совсем топливо, малоэффективное.
Первая в мире баллистическая ракета, способная нести ядреный заряд — долго державшая под прицелом базы НАТО в Европе, полетевшая еще в год смерти Вождя… Уже десятилетия применяется для самых мирных целей. Метеорология, биология, астрофизика — да много применений можно подобрать для дешевой, наштампованной когда–то в большом количестве болванки. Ну а самое практичное применение предложил когда–то товарищ Микоян. До готовности 'Птицы счастья' еще далеко, отдельные детали испытывают. И, в том числе — макеты. Действующие, со всей аппаратурой, средствами управления. А набранных в группу космонавтов–пилотов надо проверять. Вот так крохотный прототип залетал регулярно.
Жаркое небо первого полигона, однако. Капустин Яр, первый наш космодром — тут еще с сороковых годов испытывали, тщательно обработав напильником, порождения сумрачного германского гения. Да, давно это было — война, Большая Война. Бесноватый фюрер, чуя своей проклятой шкурой поражение выделил таки финансы. И, мечты энтузиастов–ракетчиков сбылись — как всегда бывает с мечтами, не так. Баллистические ФАУ-2, они же А-4 падали на Лондон. И на другие английские, французские города — неся тонны взрывчатой смерти. На подземных заводах трудились рабы, умирая и выдавая на поверхность продукцию… Бред это был, конкретный. Стоимость одной 'вундервафли' была сравнима с ценой хорошего серийного истребителя. Ценность была скорее психологическая — нет защиты от падающей с космической скоростью смерти! Хорошо, что наци не додумались до другой,
Ну а этот носитель, великая — но совершенно не знаменитая 'пятерка', Р-5… Ее собрат, американский 'Редстоун' выводил на орбиту спутники, подбрасывал на пару сотен километров ввысь первых астронавтов. Когда 'ракетный Барон', Вернер фон Браун впервые увидел птичку — его слова было крайне трудно переводить. От волнения перешедший на родной германский, часто ругательный… Основной смысл был такой - 'Как?', 'Почему?, и 'Какого… Вы не запустили Спутник еще в пятьдесят четвертом?'.
Можно было понять человека, увидел высшую степень развития своего детища, спиртово–кислородной Фау. Когда–то, сбежав к американцам, делал ракеты. И, естественно, продолжил прежнюю работу. Максимально форсировал, улучшил технологию. Получившаяся ракета прославилась за океаном. Вот только наш результат его потряс… Мы получили в конце войны несколько кусочков монстра, конкуренты утащили из под носа все заводы. Разбомбили Пенемюнде, первый космодром в истории, однако. Но совсем быстро совершили чудо — разрушенная страна яростно боролась за выживание, любой ценой… Первая советская баллистическая ракета полетела в сорок седьмом. Американцы тогда продолжали пускать захваченные в Европе ракеты, не задумываясь о новых, хватало захваченного железа. А дальше началась борьба — невидимая, неслышимая для всего мира. Смысл в которой был один — кто, когда, как — успеет. Пока генералы чертили планы ядерных бомбардировок нашей страны, летчики, в далекой Корее, навешали САКу по рогам. Стратегическое авиационное командование честно доложило — не получится забомбить красных, силенок не хватит… Нужны ракеты.
Ну а наш Главный подошел к делу обстоятельно. Получив кусочки чужой технологии сперва ее просто повторили, весьма разумно. А потом обработали напильником как следует! Оружие возмездия гансов летало на три сотни, 'Пятерочка' на тыщу триста километров. С тем же двигателем, с тем же топливом. АмериканоНемецкий 'Редстоун' летал всего на шесть сотен. Так что 'коричневый' товарищ Браун был поражен — создатель машины, получившей максимальное развитие уже без его контроля.
Совсем недавно ему врачи объявили диагноз. И приговор — рак. Опять гептил, всего полгода осталось жить человеку. Хорошему, не смотря на нацистские награды. Ведь когда–то посидел он в Гестапо, ожидая расстрела. Всего лишь за попытку использовать несколько ракет для исследования Космоса. Прекрасно осознающий ограниченность времени пришел он в Советское посольство. С простой, но сильно озадачившей дипломатов просьбой. Всего–лишь посетить космодромы, пообщаться с давними соперниками, принять гражданство ГДР — и умереть на Родине.
Долго ходил вокруг Р-5, обнял и даже, как показалось, поцеловал дюраль носителя. Все удалились на безопасное расстояние, звучали привычные команды. Выхлестнуло, разбиваясь о пирамиду рассекателя, спиртовое пламя. Как сказал один генерал - 'эти бы тонны моим бойцам — никаких ракет не надо, любой город снесут!!!'
Но поднималась в Небо серебристая стрелка, с наконечником крохотного крылатого корабля. Прижимаемый перегрузкой к катапультному креслу сидел там курсант — ставший уже летчиком–космонавтом. Через пять минут он взлетит на четыреста километров, посмотрит на Дом, родную планету с высоты. Через пятнадцать минут войдет в атмосферу. Новенький, экспериментальный — но уже космический 'МиГ' встретит ярость плотных слоев атмосферы титановой шкурой и, пройдя на гиперзвуковой скорости тысячи километров, сядет на полосу Тюра—Тама. Огромную, недавно построенную — крошка 'Спираль' будет казаться мухой.
И еще один, проверенный, выбранный из многих пилот будет готов. Готов, насколько возможно для человека, существа — состоящего из плоти и кости. Летать там — в чернобелой пустоте, смертельной для всего живого. Видеть неприкрытое сияние светила. Такой ласковый лучик Солнца дома — превращается в яростный протуберанец, потоки излучения. Стоит только глянуть — и можешь ослепнуть. Почти как на вспышку термоядерного взрыва посмотреть. Хм. Так оно и есть…
// Добавлю потом, как Муза придет — переход. И вот — самый грустный кусочек. Написанный давно. Его продолжение — и многие другие кусочки погибли. При весьма мистических обстоятельствах. До сих пор хожу задумчивый…/