Звездная роль Владика Козьмичева

Модель Исак Моисеевич

– Ты что подумал? Что отец у тебя антисемит? Ошибаешься, друг мой. Я за свою жизнь с таким количеством евреев встречался, что не сосчитать! У меня и в институте евреев много работает. Толковые и порядочные люди. Я их ценю. Недавно вот нескольких к наградам представил. Главное, что вы друг друга любите и сын у вас. А ты???

– Да нет... Просто мне подобный вопрос уже как-то задавали. Правда, при других обстоя-тельствах и в другом смысле... Но об этом еще расскажу. Ты лучше проясни, зачем я так срочно понадобился.

– Если коротенько, то дело такое. Уже полгода, как меня

назначили директором институ-та. Все это время было не до квартиры. Теперь у меня есть квартира из фонда Министра. Я договорился с ним, что ордер на эту квартиру я не сдаю. Ведь дом наш ведомственный. Распоряжается им наше министерство. Ты в этом ордере, и имеешь право на комнату. Но так как у тебя семья, ты можешь претендовать на всю квартиру. Вопрос о твоей прописке в Москве министр обещал уладить в ближайшие дни. Если ты согласен, а я не вижу повода отказываться, то надо срочно действовать. Я уже дал задание своему заму по общим вопросам. Он в этом направлении работает. Если есть сомнения, можно завтра же переговорить с Находкой. У тебя дома телефон есть? Тогда можно позвонить жене на работу и посоветоваться. Но тянуть нельзя. Зам сказал, что на все, в том числе с пропиской и устройством на работу, есть всего месяц. С неделю тебе придется прожить здесь. Вот тебе телефон, он специальный. Заказывать разговор не надо. Наберешь этот номер и попросишь ее телефон в Находке. И еще. Не буду много говорить, но лишить тебя квартиры, где ты вырос, не могу. Чтобы между нами ни было, ты мой сын. И у тебя есть брат и сестра. А у меня теперь есть внук. Все. Мне надо отдохнуть.

Ночь Владик почти не спал. Дожидался того времени, когда Лена будет в школе, и думал.

– Что за жизнь у меня такая? То в Москве, то в Касинске. И каждый раз гамлетовская ди-лемма. Хорошо было решать, когда был один... Поэтому, прежде чем звонить Лене, надо определиться самому. Конечно, вернуться в Москву и не просто так, а в свою квартиру, было заманчиво. Только вот что делать с их планами... С поступлением во ВГИК. Ясно, что если у отца все получится, то переезд отодвинет поступление, как минимум, на год. Да и с Анной Семеновной что делать? Сами ее уговорили сменять квартиру. Что, оставлять ее одну?

Из сказанного отцом было видно, что у него нет сомнений относительно возвращения Владика. Ничего себе, начальник института! Что институт работает на оборонку, он догады-вался и раньше. Его обмолвка, что он может представить сотрудника к награде, значила много. Как и то, что квартиру ему дал министр.

Хорошо, с учебой можно подождать. А с работой? И своей, и Лениной? Конечно, для Павлика жизнь в Москве - это здорово. Не Находка... А то, что касается моего плавания, то ведь решили, что с этим надо будет завязывать...

В Находке уже было восемь утра. Значит, Лена в школе. Набрал номер, записанный от-цом, и попросил телефон школы. Находка ответила почти моментально.

– Будьте добры, попросите Елену Павловну! Это ее муж. Из Москвы.

По голосу Лены показалось, что к телефону она бежала.

– Владик, дорогой, я слушаю!

– Значит так, Леночка. Твоя мама оказалась права. Отцу дали новую квартиру. Теперь он начальник своего

института. Ему пообещали, что нашу квартиру он сдавать не будет и переоформит на меня. Как это делается, я не знаю. Видимо, недельку придется пробыть здесь, чтобы восстановить московскую прописку. У меня голова кругом. Что ты думаешь?

– Ты что, сомневаешься? Переехать в Москву! Мне такое и не снилось! Мы ведь с тобой уже решили, что хватит плавать. Что касается учебы, то ради такого случая можно немного подождать. В Москве есть не только ВГИК, но и Литературный институт... С мамой мы эту проблему обсуждали. Она считает, что если все так, как она предполагала, то думать нечего. Жить в Находке ей нравится. Тут она не одна. Здесь брат с семьей. Так что оставь свои сомнения и держи меня в курсе. Паша все спрашивает про тебя и говорит, что папа уплыл на кораблике.

– Ленка, я тебя целую! Ты у меня мудрая женщина! Все мои сомнения вмиг сняла! Маме привет. Буду звонить в школу. Я ведь разговор не заказываю, а по прямому говорю. Целую Вас с Пашей.

Утром он сказал отцу, что с семьей вопрос улажен.

– Я и не сомневался. Ты же москвич! Это твой город! Мне доложили, что вопрос с вос-становлением твоей прописки решается.

До вечера Владик никуда не выходил. Сидел на телефоне и, пользуясь старой записной, звонил друзьям. С большим трудом удалось найти лишь нескольких, в том числе и Виталика. Единственный, кто искренне обрадовался звонку, был он. Договорились, что встретятся в воскресенье, дома у Владика.

В этот день, как и в первый, разговоры затянулись до глубокой ночи. Маргарита Михай-ловна уложила ребят и вернулась к ним на балкон. Слушали они, почти не перебивая. Но когда дело дошло до казуса с ролью Ленина, отец не выдержал.

– Кошмар! И это мой сын!? Слов нет! Ты до этого сам додумался или тебе кто подсказал? Ты, случаем, не пьяный был?

– Нет, не пьяный. Я вообще не пью. В твердом уме был.

– Вот именно! В твердом уме, но не в твоем, а деда Трофима. Его школа! Ох, меня рядом не было... Надеюсь, теперь поумнел?

– Не мне судить! Поумнеть не поумнел, но старше стал. Понимаю больше.

– Так, может быть, когда переедете, попытаешься восстановиться в своем театральном?

– Нет. Я ведь не зря сказал, что понимать стал больше. Теперь мне понятно, что желание стать артистом было юношеским и оставшимся в прошлом увлечением. И слава богу, что жизнь все расставила по свои местам! Ты, конечно, не помнишь, что я еще в школе пытался писать и даже посылал рассказ в журнал. Но его не приняли. Детский уровень. Получил я тогда письмо от Николая Северинова. Слышал о таком?

– Слышал. Он вроде и поэт, и писатель. Кажется, песни на его стихи есть.

– Так вот. Письмо это было очень доброе. Но главным в нем было пожелание мне не бро-сать писать. Но к тому времени я уже увлекался театром. Виталика, соседа нашего, помнишь? Так это он меня в студию затащил. Кстати, я вчера его отыскал. Он авиационный закончил.

– Вот именно! Авиационный. А тебя черт в театральное толкнул! Если бы не деда Тро-фима, а меня слушал, был бы ...

Владик не дал отцу закончить фразу.