Звездные часы и драма «Известий»
Шрифт:
В этом номере редакция не ограничивается публикацией коллективного письма деятелей культуры. Вместе с ним до полного двухколонника допечатываются индивидуальные письма. Все они — в поддержку «Известий», о чем говорят уже их заголовки: «Я хочу читать эту газету», «Нужно вмешаться президенту России», «За вашу и нашу свободу»…
Нет сомнений, что и уважаемые подписанты коллективных, и авторы индивидуальных писем искренне желали лучшей жизни «Известиям». Однако вряд ли кто из них был посвящен во все детали конфликта и мог со знанием дела, объективно судить как о позициях сторон, так и о том, какова есть в действительности угроза для свободы печати, отката к политической цензуре. Постоянное, изо дня в день нагнетание страстей на страницах газеты основывалось больше на эмоциях, чем на фактах. Рассчитанное на восприятие во внешнем мире, внутри редакции оно оценивалось многими сотрудниками как довольно искусственное и синхронного нервного возбуждения в коллективе не вызывало. Но и совсем безразличных ко всему случившемуся
Не всех пугала возможность смены руководства. Лично я считал, что для пользы дела высшую известинскую власть надо разделить: экономику передать в руки умелого специалиста, а главным редактором «Известий» должен остаться Голембиовский. Ну а раз уж была допущена явная глупость с перепечаткой из «Монд», то требовалось, на мой взгляд, прекратить публичную истерику с оскорблениями своего партнера и бестактными выпадами против главы правительства. Требовалось перейти к внешне спокойному способу поиска компромисса, к которому был, по ряду признаков, расположен «Лукойл». Игорь на это не пошел, позволив превратить «Известия» в каждодневный боевой листок.
В считаные даже не дни, а часы был совершен полный отказ от правил и принципов, которые еще недавно торжественно провозглашались как обязательные для «Известий». Еще недавно Дардыкин своей рукой отпечатывал формулировки по «обновлению» газеты, а теперь данной ему властью ломал на выпуске их очень правильный смысл. Первый пункт обязательств журналистского коллектива гласил: «Газета должна сохранить и укрепить репутацию серьезного, информированного и влиятельного издания». Теперь же французская перепечатка и раздуваемый изнутри скандал уронили «Известия» на бульварный уровень. Раньше было утверждено: «Главным газетным сюжетом в “Известиях” сделать новость… Материалы комментарийной направленности не следует выносить на первую полосу, а тем более делать их главными (“шапочными”)». Сейчас вместо этого на первой полосе штампуются громадные статьи, в них минимум фактов, основная же масса строк — потоки сознания. Было утверждено: «Употребление оскорбительных эпитетов, поучительной интонации и пропагандистских приемов недопустимо». Теперь оказалось допущенным на страницы газеты все из арсенала запрещенных в «Известиях» идеологических статей советского образца: бестактность, воинственность, нравоучение, демагогия.
На этом вмиг исказившемся профессиональном фоне особенно выделяется огромный материал из чужой, не известинской журналистики, но написанный известинцем — Яковым. В редакции всегда осуждались и пресекались попытки защищать под видом газетных выступлений чьи-либо коммерческие интересы. В «Этическом кодексе» сказано: «Журналисты “Известий” не имеют права заниматься в газете скрытой рекламой, что является должностным преступлением». Опубликованная 16 апреля статья «Нефтяные игры» выглядела не чем иным, как скрытой, а точнее — совершенно открытой рекламой нефтяной компании «Сиданко». Яков употребляет ее название 27 раз и только в положительном контексте, противопоставляя конкурентам, в их числе «Лукойлу». Взяв на себя роль эксперта, он внушал «папе» (премьеру Черномырдину), что тот должен вернуть славной компании «Сиданко» ранее изъятую у нее собственность в виде акций компании «Пурнефтегаз», потенциал которой — более 600 миллионов тонн совокупных запасов нефти и 213 миллиардов кубометров природного газа.
Судя по тексту, автор «Нефтяных игр» был неплохо информирован о коллизии, в которой «Сиданко» боролась за потенциальные ресурсы. Что неудивительно: он друг президента компании Зии Бажаева. Правда, напишет об этом не в «Известиях», в другом месте — в книге А. Голембиовской. Зато в «Известиях» дружба эта закреплена рядом публикаций, в которых о друге сказано много лестных слов. Две из них напечатаны еще в 1995 году (август, ноябрь), когда Бажаев возглавлял в Чечне Южную нефтяную компанию (ЮНКО). Сам он чеченец, окончил Краснодарский политехнический институт. Работал в Краснодаре, Грозном, стал кандидатом технических наук, после чего ушел в бизнес. Торговал нефтью. До ЮНКО возглавлял компанию в Швейцарии, был успешен, обзавелся виллой на берегу Женевского озера. В тех двух публикациях говорилось о восстановлении чеченского нефтегазового комплекса, так что появление там фигуры Бажаева оправданно, и по всему было видно, что это способный менеджер и умный человек. Однако очень уж выпирала из статей их комплиментарность. В редакционных разговорах затрагивался тот факт, что супруга Якова работала в секретариате Бажаева, но это не должно было бросать тень на журналистскую репутацию Якова, он оставался вне подозрений насчет скрытой
Совершенно другое впечатление производили «Нефтяные игры». Я не помню, чтобы в «Известиях» даже за официальную плату под коммерческими рубриками была когда-нибудь напечатана так грубо сколоченная рекламная статья. А рассыпанные по ней комплименты адресовались уже не только президенту «Сиданко» Бажаеву, но и недолго побывавшему заместителем Черномырдина олигарху Владимиру Потанину, одному из хозяев крупнейшей бизнес-группы ОНЭКСИМ, в которую входила «Сиданко».
Мало кто в редакции сразу уловил основной смысл этой публикации и причину той метаморфозы, что случилась с пером Якова — надо же, согласно «Этическому кодексу» он в этот раз совершил настоящее служебное преступление. Но вскоре же выяснилось, что это никакое не преступление — редакция услышала из штаба борьбы с «Лукойлом», что Яков совершил настоящий подвиг во имя спасения «Известий». Оказывается, именно он нашел такого будущего акционера газеты, который сможет положить на лопатки «Лукойл», — это Потанин, а путь к его сердцу и кошельку согласился проложить Бажаев. Получается, что статья «Нефтяные игры» была не столько заказной рекламой, сколько закулисной игрой, втягивающей президента «Сиданко» в битву с «Лукойлом». Вот что рассказывает сам Яков в книге «Наше “кругосветное путешествие” с Игорем»:
В ходе обсуждения в кабинете Голембиовского возникло несколько вариантов возможных партнеров, каждый из предложивших эти варианты вызвался провести предварительные переговоры. Я назвал Зию Бажаева, своего друга, работающего в империи Потанина президентом нефтяной компании «Сиданко». В таком варианте многое играло в нашу пользу. Во-первых, Зия был человеком, которому я абсолютно доверял и который славился в мире бизнеса глубокой порядочностью. Во-вторых, Потанин в ту пору конфликтовал с «Лукойлом» и вполне мог встать на нашу сторону, чтобы досадить конкуренту и получить в союзники самую авторитетную газету страны. И в конечном счете, для группы ОНЭКСИМ несколько миллионов долларов были не самой значительной суммой.
Зия моей идеей заинтересовался и пожалел, что сам не обладает свободными несколькими миллионами. «Известия» ему всегда нравились, и он с глубочайшим почтением относился к Голембиовскому и Лацису, считая их настоящими гуру отечественной журналистики. Стать совладельцем такой газеты Зие казалось подарком судьбы. Тем более что это давало еще один рычаг против Алекперова, с которым у Зии были довольно напряженные отношения и которого он на дух не переносил.
Но свободных средств не было, и Зия пообещал договориться с Потаниным, предложив ОНЭКСИМу нас поддержать. Через день он позвонил мне и сказал, что Потанину идея понравилась. Для переговоров с нами тот выделил одного из своих заместителей — Кожокина. Я с радостью понесся в кабинет Игоря Несторовича докладывать, что союзники найдены и у нас теперь есть все шансы на победу. По этому поводу шеф разлил нам своего любимого виски, и мы все вместе: Агафонов, Дардыкин, Уригашвили, Лацис — подняли у него в кабинете по стакану за скорую победу. А потом и по второму…
Я думаю, что шеф и ребята на этом не остановились — такой повод!.. Надо сказать, что в последние недели по всей редакции заметно участились случаи принятия любимых и не только любимых известных допингов. В конце дня они выставлялись всё чаще и всё в больших количествах. Конфликт разрастался, обстановка сгущалась, людям хотелось снять напряжение, выговориться… Долго по вечерам не гас свет на редакционных этажах.
Броневики с мешками денег для известинцев
В один из таких вечеров, когда хотелось выговориться, в вестибюле, уже на выходе из редакции, мне повстречалась компания из четырех человек, решившая не спешить по домам, а где-то посидеть. Увидев меня, стали предлагать: давайте с нами! Это были два Сергея — Агафонов и Дардыкин, Валерий Яков, спецкор международного отдела Эльмар Гусейнов. Все знали мое негативное мнение о публикациях в газете после перепечатки из «Монд», но это пока не меняло наших прежних, нормальных отношений. Эльмар был тем человеком, из-за которого несколько месяцев назад возникло первое легкое трение между «Лукойлом» и редакцией. По просьбе руководства компании газета направила его в Ирак, где наш акционер вел переговоры об участии в разработке крупного месторождения нефти. Оплатившие поездку лукойловцы остались недовольны напечатанным материалом. Жаловались Голембиовскому. Тогда он не возмутился, теперь этот случай использовался как одно из свидетельств цензуры со стороны нефтяной компании.
По предложению Эльмара мы поехали в ресторан, который держали его земляки из Баку. Два часа, проведенных за хорошей едой и выпивкой, превратились, как водится у газетчиков, собирающихся за столом вне редакций, в очередную производственную летучку. Много раз в этом нестройном разговоре начиналась, прерывалась и снова возобновлялась речь о будущем газеты. Все сходились на том, что ее судьба зависит от того, каким выйдет из кризиса журналистский состав — единым, дружным или расчлененным, когда каждый сам по себе. С какого-то момента мой слух стали резать фразы, делившие нынешний коллектив на хороших и плохих, своих и чужих. Увлекаясь, мои более молодые друзья-коллеги говорили так, будто они уже получили право фильтровать штатное расписание, дошли и до самой его верхушки.