Звездные войны (трилогия)
Шрифт:
— Я ни черта не могу поделать с этим,— глупо пробормотал Люк.— Я завяз здесь.— Он в отчаянии пнул песок ногой.
— Я думал, ты будешь поступать в Академию,— заметил Биггс.— Тогда у тебя появится шанс выбраться из этой кучи песка.
Люк иронически фыркнул.
— Вряд ли. Я вынужден был забрать свое заявление обратно.— Он отвернулся, не отвечая на удивленный взгляд друга, но затем продолжил: — Я был вынужден сделать это. Песчаный народ все время бунтует с тех пор, как ты уехал, Биггс. Они даже напали на окраины Анкорхеда.
Биггс покачал головой, словно отбрасывая эту причину.
— Твой дядя мог бы остановить целую колонну Рейдеров одним бластером.
—
Биггс грустно вздохнул.
— Мне жаль тебя, Люк. Когда-нибудь тебе придется научиться отличать то, что кажется тебе важным, от того, что на самом деле является таковым.— Он обвел руками вокруг.— В чем польза от работы твоего дяди, если все это будет захвачено Империей? Мне известно, что они собираются начать монополизацию торговли во всех, даже самых отдаленных системах. И скоро твой дядя, как и все на Татуине, будет просто издольщиком, надрывающимся во имя прославления Империи.
— Здесь этого не может произойти,— возразил Люк с уверенностью, которой он в себе не ощущал.— Ты же сам сказал, что Империя не будет связываться с этой кучей камней.
— Все меняется, Люк. Только угроза восстания удерживает власти от определенных поступков, о которых лучше не упоминать. Если эта угроза будет полностью устранена... Есть две вещи, которые движут людьми: любопытство и жадность. Хотя, надо признаться, имперские бюрократы не слишком любопытны.
Друзья некоторое время стояли молча. Песчаный смерч пересек улицу и ударился о стену, разбросав песок и обломки камней во все стороны.
— Жаль, что я не еду с тобой,— сказал Люк. Он поднял глаза.— Ты еще долго пробудешь здесь?
— Нет. Утром уезжаю на свой «Экклиптик».
— Ну тогда, я думаю, мы с тобой больше не увидимся.
— Может, когда-нибудь встретимся,— утешил его Биггс.— Я найду тебя, сорвиголова. А пока постарайся не налететь на стену какого-нибудь ущелья.
— Через год я поступлю в Академию,— упрямо сказал Люк, больше ободряя себя, чем Биггса.— А потом, кто знает, где я окажусь.— Голос его звучал решительно.— В звездный флот меня не призовут, это точно. Береги себя... ты всегда будешь моим лучшим другом.
— Ну тогда пока, Люк,— просто сказал Биггс и пошел к энергостанции.
Люк следил за ним, пока тот не скрылся за дверью, мысли его были хаотичны и непредсказуемы, как внезапные песчаные штормы на Татуине.
Р2 осторожно шагал по гребню дюны. Татуин его поразил, особенно своими загадочными туманами. Они поднимались, как правило, в тех местах, где пустыня подходила к утесам и столовым горам.
В опаленной жарким дыханием пустыне туман казался неуместным, как кактус во льду, но тем не менее он был. Метеорологи и геологи спорили между собой о его происхождении, создавая теории вроде той, в которой говорилось, что вода задерживается в порах песчаника наподобие желе, и о неизвестных химических процессах, заставляющих воду подниматься вверх при охлаждении почвы, а затем уходить под почву при восходах двойного солнца. Все эти теории устарели, хотя казались вполне реальными.
Ни туман, ни жуткие звуки, издаваемые обитателями ночной пустыни, не пугали Р2. Его широкие квадратные ногоступы громко клацали в вечерней тишине, и тогда песок под ними оседал.
Он на секунду остановился,
Сверху от каменной стены отделился булыжник. Какое-то существо, случайно столкнувшее булыжник, словно мышь, шмыгнуло за камень в тень и уставилось на робота глазами — горящими точками из-под ниспадающих складок коричневого капюшона.
Сигнальная система Р2Д2 сработала. Он услышал воющий сигнал и издал короткий электронный свист, его трехногая опора потеряла равновесие, парализованный лучом, маленький робот опрокинулся на спину.
Три коротышки выбежали из-за огромных камней. Движения их походили на движения грызунов. Они были ненамного выше Р2. Увидев, что, для того чтобы обезвредить робота, достаточно всего лишь одного заряда парализующей энергии, они спрятали свое оружие. Но приближались к неподвижному роботу с осторожностью, дрожа и переглядываясь. Глаза их, желто-красные, как у кошек, горели нездоровым огнем, а речь походила на гортанное квакание.
Когда-то, как предполагали антропологи, джавы были людьми, но давно уже потеряли с ними всякое сходство.
Все вместе они стащили робота вниз, на дно ущелья. Там находился песчаный гусеничный краулер, похожий на ужасное доисторическое чудовище. Он был настолько же огромный, насколько его владельцы крошечные. Судя по металлической обшивке, поцарапанной и помятой во многих местах, машина эта видала виды.
Подойдя к краулеру, джавы вновь заквакали, совещаясь между собой. Р2Д2 слышал, но не смог уловить смысла их речей. Впрочем, он не стыдился этого, ибо джавов могли понять только джавы: язык их постоянно менялся, даже лингвистов приводя в недоумение.
Один из джавов, вынув из сумки небольшой диск, прикрепил его к боку малыша Р2. Остальные исчезли в машине. Через секунду раздался короткий стон, и маленького робота засосало внутрь краулера, как коктейль через соломинку. Джавы снова залопотали, совещаясь между собой. Они были похожи на мышиную семью, собравшуюся в норе.
Труба, всосавшая Р2, выкинула его в небольшое кубическое помещение. Кроме огромной кучи всяких поломанных приборов и инструментов, настоящего металлолома, здесь находилось еще около двух десятков роботов разных форм и размеров. Некоторые из них на электронном языке беседовали между собой, другие бесцельно бродили вокруг них. Но когда ввалился Р2, один из роботов радостно воскликнул:
— Р2Д2, это ты! А это я!
Это кричал из темноты взволнованный ЗПиО. Он пробрался к все еще неподвижному маленькому роботу и совсем по-человечески обнял его. Заметив диск на боку Р2, он покосился на свою грудь, где был прикреплен точно такой же.
Задвигались плохо смазанные огромные шестерни. Со стоном и скрежетом краулер-монстр развернулся и загрохотал по ночной пустыне.
ГЛАВА 3
Полировка стола в конференц-зале была так же бездушна и холодна, как и восемь имперских сенаторов и офицеров, которые сидели за ним. Солдаты охраняли вход в помещение, тускло освещаемое немногочисленными светильниками на стенах и потолке. Один из восьми сенаторов — генерал Тагг — с пафосом произносил речь. Он был похож на человека, который забрался слишком высоко и слишком быстро. Способы, которые он применял при этом, лучше бы не изучать слишком пристально. Он действительно обладал кое-какими талантами, но свое теперешнее высокое положение занял не только благодаря им. Другие его способности оказались куда более действенными.